Заем, когда все вопросы были озвучены и ответы постепенно стали раскрывать страшную тайну всего происходящего, Рангул не мог поверить своим ушам.
— Как такое возможно? — спрашивал он, все ближе подходя к своей матери. — Разве человек может завладеть разум орка? Ведь это неосуществимо.
Но Лориэль стояла на своем. Ведьма исчезла из замка и спросить было уже не у кого, однако чары ее до сих пор владели разумом владыки Шахгара делая его очень опасным для них обоих.
— Мы должны уйти отсюда. Как можно скорее.
— Но почему? Разве нельзя как-то попытаться снять заклятие и вернуть разум отца.
Королева хотела в это верить. Молила богов, чтобы нашелся хоть какой-нибудь маленький шанс избежать той судьбы, что вновь готовила ей жизнь. Старуха не врала. Все происходило именно так Сын был против. Сопротивлялся. И как сильный подросток был готов совершить слишком много глупостей, последствия которых могут испортить жизнь во всем королевстве гораздо сильнее. Нет! Нужно действовать так как им было суждено.
Перед глазами опять появился образ ее покойного отца. Клятва слабыми звуками зазвучала у нее в голове.
Опять… опять она должна жертвовать. Собой. Своими близкими. Сыном. Опять бежать. Скрываться в далеких землях пока Рангул не окрепнет и не получит тех знаний, с которыми никакая черная магия Сатифы не сможет справится. Это нужно было сделать, но сделать так, чтобы сын все узнал постепенно, не сразу. Будущее для него не должно было открываться слишком быстро — он мог раньше времени бросить вызов судьбе, которая никогда не любила подобных вещей.
Наконец, когда последние слова растворились в воздухе и наступила тишина, Лориэль тихо, почти на ухо, рассказала ему о том, что они должны сделать в ближайшее время.
— Судьба, сын мой — это гораздо больше, чем просто набор событий, встающих перед нашими глазами. Это путь, по которому каждому из нас суждено пройти. Противиться не стоит — это не будет иметь результата. Каждому придется вынести свою часть, и мы должны послушаться совета мудрейшей и бежать из замка.
— Но вдруг все изменится? Ее же нет здесь. Она исчезла. Быть может и сила ее чар развеется со временем.
— И сколько ждать? — вопросом ответила Лориэль. — Сколько дней, недель, а может месяцев нам придется просидеть в замке под неусыпным контролем твоего отца-деспота, ставшего самым главным врагом своего же народа. Даже орки бояться его, что уже сказать о моем народе.
Женщина посмотрела в глаза своего сына и заметила, как что-то человеческое стало формироваться внутри них. Блеск его взгляда еще не стал хищным как у орков, но и человеком его назвать было тоже нельзя. Он был на распутье, откуда вело только две дороги и Лориэль, как матери, как человеку, не хотелось, чтобы он выбрал ту, которая и без того была усеяна костями убитых ее мужем врагов. Достаточно смертей и убийств! Пусть миром правит разум и мудрость, а не сила и кровь!
— А если он узнает? — ломаясь под действием воли своей матери спрашивал Рангул. — Если ему все станет известно?
— Тогда нас ждет забвение. Мы должны все держать в строжайшем секрете. Никому ничего не говорить и быть готовым в любую минуту бежать из этого места, превратившегося из прекрасного дома, в котором я выросла, в обитель кровожадного и обезумевшего правителя.
За дверями что-то заскрежетало. Мать с сыном насторожились, но вскоре оказалось, что охрана делала обычный обход и вскоре исчезла в глубине многочисленных каменных коридоров.
— И когда же? — спросил сын.
— Я все тебе скажу заранее. Просто будь наготове.
Так и закончился один из самых важных разговоров Лориэль со своим сыном. Жребий брошен. Граница судьбоносного решения все ближе и ближе подступала к ней, и она уже чувствовала, как росла внутри нее тревога, словно огромное пожарище подступало к ее дому. Но жизнь и будущее было куда важнее сиюминутной слабости, ведь когда-то и она впервые чувствовала слабость и боль, уходя из родных земель и ступая в муртвую пустыню Ранкар.
— Он поймет меня, — сказал она вслух как бы невзначай и тут же осеклась. Ее слова пролетели небольшое расстояние и тут же уперлись в закрытую дверь Сына не было. Он ушел, оставив ее наедине со своими мыслями, терзавшими ее как голодные звери.
Лориэль вернулась к своей постели, почувствовала, как слабость растеклась по всему телу и без сил рухнула на нее. Сон поглотил ее, приняв всю боль размышлений на себя.