Он сбросил добычу на землю, приказал одному из охранников обернуть ее в шерстяной мешок, дабы запах крови и свежего мяса не привлекал волков, а затем, видя, как безуспешно служанка пытается поднять королеву, быстрым шагом направился к ней.
Встал у ее головы и своим огромным телом заслонил небо. Лориэль, протерла глаза слабыми руками и чуть было не завизжала. Шахгар схватил ее за волосы и почти в одном рывке поднял на ноги. Он не церемонился и никакие крики девушки не могли заставить его обращаться с ней по-другому.
— Солнце уже на небе, — указал плачущей королеве на бледно-желтый диск вдалеке. — Мы должны идти. Долгий путь.
Больше слов не было.
Девушка лишь всхлипнула в ответ, держа одной рукой кусок вырванных волос, а второй пытаясь уложить остальные в подобие прически.
Мучительный путь продолжился. Лориэль вновь встала между двумя грозными охранниками. Босыми ногами она ступала по песчано-каменной дороге. Увы, королевская обувь была прекрасна для залов дворца, а в походе быстро износилась и теперь её остатки покоились у тухнущего кострища. Боль в ногах была жуткой. Как не просила девушка, как не молила вожака замедлить шаг, позволить ей сесть на одного из мулов, Шахгар ничего ей не отвечал. Лишь единожды, когда она, собравшись с силами и храбростью, выбежала из-за широких спин своих охранников и преградила дорогу вожаку, он остановился, выслушал ее и после указал на служанку Тулу.
— Ты сесть на мула, если она нести все, что несет мул.
Об этом не могло быть и речи. Связки оружия, кули провианта, целый ворох различных предметов и убитая лань, завернутая в шерстяной мешок, как жертва паука в кокон, все это было просто неподъемной ношей для хрупкой служанки.
Поникнув, Лориэль вернулась на свое место. Путь казался бесконечным. Дорога нещадно резала ей ноги. Ступни стали кровоточить. Налетавший стервятником ветер хлестал ее по открытым участкам тела. Солнце, яркое и такое далекое, не грело, а вскользь касалось ее мягкой и ранимой кожи.
Граница королевства едва виднелась. Ее легко можно было заметить с высоты, где сейчас находилась группа орков, откуда простирался прекрасный вид на бесплодные пустынные земли Ранкар.
Лориэль никогда тут не была. Да чего уж там, ей вообще редко куда удавалось выйти из замка и все ее прогулки ограничивались той безопасной территорией, на которой отец, бывший король Трой, мог обеспечить безопасность собственной дочери.
Теперь же она видела русло старой и почитаемой у орков реки Кри, где сейчас бурлили и бушевали высокие волны. Она столько слышала о ней, столько лет мечтала увидеть собственными глазами, что когда это произошло и сама природа, будто помогала ей волшебством, разогнав висевший над землями утренний туман, Лориэль не знала даже что и сказать.
Тула подошла к ней.
— В детстве мои родители говорили, что за этой рекой живет сама смерть. Что ни один человек не может там выжить.
Женщины с большим страхом и отчаянием посмотрели вперед. Будто услышав их мысли, природа подняла над этими краями небывалый ветер, со свистом пролетевшим прямо у них над головами.
Орк повернулся к своим соплеменникам, что-то сказал и медленно, гораздо медленней, чем раньше, направился дальше. Остальные последовали его примеру.
Группа спустилась вниз. Позади остались леса и луга родной долины, теперь перед ними простирались пустынные и мертвые для всего живого земли Ранкар.
Орки тихо рычали. Держали оружие наготове, отчего Лориэль прижалась к мулу и буквально шла с ним нога в ногу.
Вдруг все остановились. Шахгар поднял руку и указал громадным топором на небольшую пещеру, обвитую кольцами белой паутины, тянувшейся своей липкой сетью на сотни шагов от нее.
— Арха, — прорычал он, не опуская топора и стараясь ступать подальше от паутины.
Лориэль смотрела на орков. Видела, с какой смесью ужаса и ненависти воины и сам вождь глядели в эту черную бездну пещеры, как тряслись перед поселившимся там чудищем.
Они почти обошли жуткое место, приближаясь к реке, когда из пещеры послышалось мерзкое шелестение и наружу, сверкая своими многочисленными глазами, вылезла громадная паучиха. Как копья ее длинные и острые четыре пары ног двигались с легкостью и даже некоторой грациозностью по расстеленной паутине, непринуждённо перенося тяжелую паучью тушу.