— И гангстеры, и агенты многих стран. Они слишком сильны, и их слишком много. Нам надо уехать. Тело, которое я ждала, уже прибыло из Южной Америки.
— Еще недельку! В среду будет исполняться моя первая симфония, а в четверг уедем.
— Поздно, — ответила она. — Слушай!
Внизу в гостиной послышались крадущиеся шаги.
— Это они! Не бойся. Укутайся одеялом и притворись, что спишь. И помни — я позову тебя. Жди, что бы ни случилось! Не верь своим глазам и жди!
Она поцеловала меня и прикрыла за собой дверь.
Через несколько минут из гостиной послышались выстрелы. Дрожащей рукой я набрал номер полиции. К моему удивлению, мне тут же ответили, — я думал, что провода перерезаны. Полиция прибыла немедленно, нашли ее труп, простреленный восемью пулями, обнаружили и следы четырех человек. Начались бесконечные полицейские допросы.
Я не умею лгать. Рассказал всю правду, и потому оказался у вас, господа психиатры.
Да, прошу вас, обследуйте мое психическое состояние! Я не обижусь. На вашем месте я объявил бы сумасшедшим любого, кто возьмется утверждать, что эта фантастическая история — чистая правда. Но я надеюсь, что вы вскоре убедитесь в моем здравом разуме. Даже слишком скоро. Разве вы не слышите странную похоронную музыку — отрывок шубертовской „Девушки и Смерти“, отрывок из прокофьевского концерта для виолончели, и все это — траурный марш в исполнении духового оркестра! Как насмешливо он звучит! Она смеется над смертью. Вот и похороны. Процессия нарочно проходит под окнами клиники. Смотрите, уважаемые профессора, каким вам кажется выражение лица покойной? А какой вам видится стройная дама в хвосте процессии? А перстень, который блестит под траурной вуалью? Это она! Мадемуазель Ведьма снова идет за собственным гробом! И если, ее снова убьют, она пойдет и на следующие свои похороны. Она бессмертна, жрецы Эскулапа, потому что она — частица космоса и потому что ведьма, а слово „ведьма“ сродни слову „ведать“, „знать“, „уметь“, видеть дальше вас, верные слуги науки… А вообще это не такая уж редкость, господа, чтобы человек шел за своим гробом. Герцог Альба утопил в крови Нидерландскую революцию, но она присутствовала на своих похоронах. Сервет и Ян Гус, Бруно и Везалий тоже шли за своими гробами. Невозможно похоронить ищущий человеческий дух. Невозможно сжечь всех ведьм. Но куда вы, уважаемые господа! За Ведьмой? Да, она ваш старый конкурент! Не стоит трудов, господа! Вам все равно ее не догнать, сколько бы вы ни бежали, как простому смертному никогда не угнаться за гением, хотя тот и не торопится. Дело не в скорости, господа, а в том, каковы шаги!
А теперь я могу идти?
Мое почтение, господа профессора, мое уважение, господа доктора! Желаю вам больших успехов, больше старания и меньше зависти!
Никола Кесаровски
АЛАЯ КАПЛЯ
Посвящается Агопу Мелконяну
Я ждал конечного (разумеется, отрицательного) результата эксперимента № 103, чтобы заняться чем-нибудь более серьезным.
И надо же такому случиться — реакция оказалась положительной!
Я стоял, не смея взять второй экземпляр. Неужто это возможно? Я обалдело смотрел, как принтер выдает лист за листом. Ощущение такое, будто стоишь на перроне и ждешь поезда. Вот появляется состав, подходит к вокзалу и, вместо того, чтобы сбавить скорость, вдруг берет разгон, разъяренно рычит, стук колес сливается в протяжный звон, они отрываются от рельсов, локомотив взмывает ввысь, а за ним по невероятной кривой летит вагон за вагоном… Гигантский люпинг, каскад головокружительных фигур высшего пилотажа, невиданный слалом меж высоких послеполуденных облаков; только последний вагон немного заносит и он слегка задевает за них на виражах — сам Стенмарк чертовски позавидует! А ты… Что ты? Ты ошеломленно смотришь, машинально следишь за происходящим. Ты отключился. Только потом, когда придешь в себя, сможешь здраво рассуждать. А пока в голове крутится только одна мысль: неужто это возможно?! Так и я ошеломленно смотрел, как принтер выдает лист за листом, машинально следя за нумерацией страниц. На двадцать четвертой автомат щелкнул, сброшюровал страницы, заключив их в обложку с надписью: „Эксперимент № 103. 11.11.2017 г.“
Я не знал, что и думать. Ноги подкашивались от волнения, мокрые от испарины руки сами собой потянулись к брошюре, но так же самопроизвольно опустились.
Я не верил в существование другой цивилизации. Теперь же доказательство ее существования было передо мной, но мне все не верилось…
С постановкой задачи я давно справился, но медлил с ее решением. Оно требовало недопустимой алогичности, а я уважал, может, даже чересчур, установившийся за тысячелетия образ мышления. В большей или меньшей мере это знакомо каждому — странное сопротивление, которое, унаследованная от сотен поколений родовая память оказывает осенившей тебя счастливой догадке и хотя бы на первых порах ухитряется бросить на нее тень. Эволюция сумела вооружить жизнь на нашей планете хорошо отмеренной дозой консерватизма, достаточной для сохранения достигнутого и в то же время дающей возможность пробиться самым ярким искоркам нового. И когда оно, это новое, завтра осуществится, его будет охранять все тот же консерватизм. И так далее… Да-да, и так далее, и каждый из нас в свое время ежедневно сталкивается с этим хитроумным изобретением эволюции — каждый из нас, принявший эстафету поколений, оказывается в рамках своей жизни на переднем крае фронта, волны цивилизации, распространяющейся во времени и пространстве…