Неужели вы никогда не задавались вопросом о том, почему столь многие мудрецы в качестве первоосновы всего сущего называли воду? Не потому ли, что именно вода — самое доступное и наглядное доказательство „троичности“, порожденной разницей плотности: вода-твердь, вода — жидкость, вода — облако… Постойте, меня истощило перенапряжение, я утратил концентрацию, потерял направление… сейчас… уже проходит… ну вот, я снова могу продолжать; продолжаем…
Помните притчу о рыбе, которая много лет плавала по морским глубинам в полной уверенности, что кроме них ничего не существует, что там, наверху, откуда просачивается неясный свет, мир кончается? А когда однажды ей случилось попасть на поверхность, она с изумлением увидела, что конец ее мира, в сущности, — начало другого? И с тех самых пор все рыбы смотрят удивленно? Вы хотите походить на них или попытаетесь пойти чуть дальше рыбы? Слушайте же:
Если окружающая вас красота обладает такой властью, что заставляет вас думать о существовании явлений еще более прекрасных, то каково же могущество красоты, о которой вы и не помышляете в самых дерзких своих видениях!
Если богатство чувств и разума, которым вы свидетель, внушают вам уважение и восхищение перед умом человека, то можете ли вы хотя бы на миг представить себе глубину чувств и мудрости, перед которыми ваше воображение бессильно!
Если видимые вам силы наполняют вас трепетом надежды на существование несравнимо более совершенных форм их проявления, то понимаете ли вы, насколько могущественны должны быть силы, о которых вы пока и понятия не имеете?
Слушайте, — не рассуждайте, а просто слушайте, забудьте о себе: во всем, что я сказал, слышно эхо моего собственного сигнала, попытайтесь запомнить его, только его, мысли придут позднее, не беспокойтесь! Поймите, у меня нет иного способа приобщить Вас к миру, в котором я живу, кроме как сравнить его с чем-то уже известным Вам; большинство людей устроено так, что вообще не умеет представлять себе неизвестное. А что может быть печальнее! В каких подробностях и красках мог бы я описать свое жилище, будь у Вас мой простор, а у меня — Ваши глаза! Свидетелем какой красоты, силы и мудрости я мог бы сделать Вас!
Водопад!
Приходилось ли Вам стоять перед водопадом? И если приходилось, замечали ли Вы, что там, внутри, вода течет не ровно, а будто кусками, у каждого из которых — свое движение и своя скорость? Замечали ли Вы, что даже отдельная струя, каждая капля чем-то отличается ото всех остальных? И при всем том, как это ни странно, целое ни на миг не изменяет своей сущности; увлекаемое общим движением, оно само с грохотом увлекает его в одном направлении!
Если позволите, я сравнил бы то, что Вы могли бы увидеть на моем месте, именно с такой картиной. Миры рождаются и исчезают, немеркнущая жизнь вспыхивает тут и там, — в бесчисленном множестве мест одновременно, как солнечные лучи одновременно освещают сотни и тысячи капель в каменной бездне. Большое и малое, миг и вечность, свет и тьма возникают не одно за другим и даже не одно из другого, а — лучше всего сказать — одно в другом, точно так же, как каждая капля рождается всем водопадом, а весь он — каждой своей каплей.
Но картина моего мира еще более удивительна для вас: струи этого водопада не падают вниз, не бьют вверх, не отклоняются ни направо, ни налево, но проникают всюду, прикасаются ко всему, их движение трудно постичь человеческим умом, ибо его причина — не толчок и не собственная тяжесть, оно не вызвано взаимодействием элементов или притяжением и отталкиванием полей, наоборот: оно само порождает и то, и другое, и первое, и последнее… ведь если Вы встанете достаточно близко к водопаду, то ощутите какую-то одну часть его стремительного бега кожей, другую — посредством слуха, третью — благодаря способности различать запахи, а четвертую, в виде жемчужно-прозрачной пыли, увидите глазами; но Вы не сможете сказать, какая именно из них — первопричина Вашего восторга перед всей этой прекрасной устремленностью, и какая — его следствие.