Выбрать главу

Пит в общем-то восхищался Святой Храмовой Девой. Вполне в его вкусе, да к тому же чувствовалось подлинное родство душ. Единственная обитательница звездолета, в обществе которой Пит был в состоянии проводить свое время.

После продолжительного наблюдения за девушкой и ее действиями Пит явился перед ней. Сперва она запаниковала. Затем попыталась убить градолаза, разумеется безуспешно. Когда же Дева-Жрица поняла, что перед ней неимоверно могучее волшебное существо, совершенно не похожее на сородичей, она принялась кататься по полированному полу Храма, разрывая на себе одеяния и громогласно причитая от нескрываемого ужаса-надежды на то, что ее смертельно, неописуемо осквернят.

Пит оценил привлекательность подобной фантазии. Будь он помоложе, пожалуй, склонился бы к дьявольскому порабощению. Но теперь он повзрослел. И с трудом представлял себе, как подобное смогло бы улучшить ситуацию или же внесло хоть какое-то ощутимое разнообразие.

Они так и не выучили наречия друг друга. И ни разу не сливались — ни физически, ни мысленно, ни эмоционально. Но в конце концов им удалось найти статус-кво, при котором оба могли находиться в одном помещении, безмолвно изучая друг друга и безуспешно пытаясь постичь происходящее в чужой голове. Порой они даже вместе лакомились яствами.

Вот и весь контакт, которого Пит сумел достичь за всю историю знакомства с этим невероятно далеким племенем.

Пит и представить себе не мог, что звезды погаснут.

В табуированной местности звездолета он вырыл себе демоническое логово. Изредка прорубал окно, сводя на нет ремонтные работы роботов, и устраивал незаметные прогулки по искусственному космосу. Такие вылазки странным образом успокаивали. Были у него и другие мотивы для подобных экскурсий. Небезосновательное опасение, что обитатели второго звездолета каким-то образом проберутся, отыщут пути сюда и разгуляются в неистовой расистской вакханалии грабежа, убийства и насилия.

Но жителям второго космического корабля хватало других забот: роботы. Любая победа над кипящим плазмомозгом и его кошмарными орудиями могла быть только временной. Подобно грязевому оползню, эти штуковины огибали любые преграды, вписывались в каждую возможность эволюционировать и постоянно, неутомимо рвались вперед.

После сокрушительного поражения кипящие производственные чаны вступили в стадию биомеханического перепроизводства. Прежний режим оказался свергнут. Ни о каком равновесии не могло быть и речи. Машины вернулись к эпохе кибернетической мечты. Не было ничего невозможного. Звездные стены росли будто на дрожжах и толстели от бурлящей массы тюремщиков нового поколения. Атаку второго звездолета вновь отбили — еще одно горькое, неожиданное судьбоносное унижение. Осужденная отчизна превратилась в смехотворный бетонный ком. Пропали даже иллюминаторы, безжалостно запечатанные механической слюной и слизью. Живая могила.

Пит полагал, что это достойное завершение работы. В конце концов, первые конструкторы системы имели в виду явное соответствие проекта нынешним параметрам.

Но система не могла больше ограничиваться человеческими планами.

Когда Питер выглянул в иллюминатор и заметил, как гаснут звезды, то понял: шансов нет. У них воруют звезды. Кто-то приватизирует энергию.

Пит вышел из звездолета. Небеса снаружи точно сорвались с цепи. По скалистым стенам кочевала неописуемая орда каких-то созданий: подпрыгивающих, ползущих, прячущихся, спускающихся на липких канатиках паутины, — направляющихся в зенит звездного небосклона.

К запредельному. На волю.

Пит проверил залежавшиеся ножные захваты и перчатки, а после без колебаний присоединился ко всеобщему исходу.

Ни одно из созданий его не потревожило. Теперь градолаз стал своим. Оброненное снаряжение было поглощено искусственными существами и открыло перед ними новые двери эволюции. Если можно вывести консервный нож, то точно так же, методом селекции, — и альпинистский крюк, и кайлу, и подъемные клещи, и карабин. Рюкзаки Пита и Катринко были набиты плодами человеческого гения. И цель у всего этого была одна — ВВЕРХ. Подняться… Вверх — и на волю.