Никакая попытка спрятаться от этих вопросов грубым, чванливым отношением к участникам сессии не поможет. Своим выступлением вы удивили не только нас; вы удивили даже своих учеников.
Я очень рад, что значительная часть молодых ваших воспитанников, несмотря на то, что их умами пытался владеть такой «научный» руководитель, как Гинецинский, совершенно не понимавший Павлова, все же сумела честно признать свои ошибки, критически отнестись и к своему учителю, и к своему научному руководителю.
Я разумею выступления Волохова, Худорожевой, Черка- шина. Эти выступления в значительной степени освобождают меня от ответа вам по существу, тем более, что я не слышал с вашей стороны опровержения своих положений в докладе.
У меня создается такое представление, что вы ничего не хотели понять из того, о чем говорилось на сессии.
Вы обвинили Гращенкова в идеологической неграмотности. Но такой же неграмотностью, по-моему, обладаете и вы.
Как можно, например, отделить Геринка-философа от Геринка-физиолога?
Со второй сигнальной системой вы много напутали. Ваше толкование о знаках, действительно, содержит что-то от Плеханова. Вы не отказались и от своего психофизиологического параллелизма.
Я не могу подробно останавливаться на этом после выступления академика Александрова, который дал подробный анализ ваших взглядов.
Высмеивание нашей проблемы оскорбительно не для меня, а для того широкого круга врачей, которые уже на практике на огромном материале доказали правильность наших идей.
Вы не пожелали «заметить» нашу конференцию по кортико-висцеральной патологии, на которую мы вас специально приглашали, иначе вы могли бы убедиться в этом сами.
Я шел сюда с полным сознанием возможности свободного высказывания своих мыслей и взглядов; то, что я говорил, исходило только из моего желания помочь общему делу. Я был бы рад выслушать критические замечания по своим работам не в порядке озлобленного и грубого наскока, а в порядке деловой, развернутой критики. Поэтому меня это не затронуло нисколько. И я считаю, что я с этой минуты нисколько не в обиде на Л. А. Орбели и прекращаю навсегда об этом разговор.
Моя точка зрения в отношении А. Д. Сперанского за это время мало изменилась. Я всегда говорил и буду говорить об огромной заслуге А. Д. Сперанского в том, что он первый установил значение нервной системы в патогенезе заболеваний, первый поставил вопрос о значении целостности организма в патологии, чем нанес смертельную рану старому консервативному клеточному учению Вирхова. Я с удовлетворением отмечаю желание академика Сперанского вскрыть свои ошибки. То, что он здесь признал свое неправильное отношение к физиологии, что он отказался от тезиса «нервная система организует патологический процесс», признал роль и значение коры, — все это только на пользу и самому А. Д. Сперанскому, и нашему общему делу.
Это могло быть сделано и раньше, если бы ему не мешали некоторые помощники, больше интересовавшиеся другими вопросами, чем великими идеями Павлова.
С удовлетворением я должен констатировать выступление П. К. Анохина, который признал многие свои ошибки в попытках ревизовать учение И. П. Павлова, как он заявил, не только «после смерти», но и при жизни нашего великого учителя.
Я думаю, что как в данном случае, так и в других не должны были бы быть использованы ссылки на устные разговоры с И. П. Павловым для оправдания своих собственных заблуждений как в литературных, так и в экспериментальных делах.
Все-таки нужно признать, что П. К. Анохин не вскрыл существа своих заблуждений и тех мотивов, которыми он руководствовался, пытаясь навязать свои мало обоснованные концепции о его так называемых функциональных системах и учении об интегральной роли коры мозга, правда, заимствованных им у западноевропейских ученых.
Думаю, что П. К. Анохин с его большой работоспособностью и экспериментальным опытом сумеет встать на правильные павловские позиции и принесет пользу нашей советской науке.
Совсем непонятно прозвучало выступление тов. Дзидзи- швили. Вместо того, чтобы дать правильный анализ ошибок своего учителя академика Бериташвили, тов. Дзидзишвили стал на путь замазывания этих ошибок и даже более того — тов, Дзидзишвили попытался многие открытия Павлова приписать Бериташвили. Кому нужна эта детская наивность, если не сказать больше? Вопрос стоит несравненно серьезнее, чем думает тов. Дзидзишвили. Мы являемся свидетелями того, как к нам все время просачиваются консервативные течения из-за границы. Нужно вести борьбу с этим. Особенно важная роль в этом отношении принадлежит молодым работникам советской формации, воспитанным при советской власти.