"Дорогой Боря! Не успел я написать тебе, что я думаю и советую по поводу твоей ситуации, как она рисовалась 2 месяца назад, как всё повернулось вверх дном! Есть от чего закружиться голове. Тем более, что всё это происходит в дупле зуба динозавра, как ты правильно пишешь… А что касается науки, то сейчас (как впрочем и всегда) — необычайно интересные времена. "Блажен, кто посетил сей мир…" Соединение супергравитации и GUT [13] [Возникшая в 1979 году т.н. Теория великого объединения — Great Unification Theory (GUT), в которой последовательно была реализована гипотеза Сахарова 1967 года о возможной нестабильности протона — Б.А.], составные модели кварков, лептонов и глюонов, бум в космологии… Относительно космологических идей экспоненциальной начальной фазы. (С усовершенствованием Линде или без оного.) Я пока отношусь к ним настороженно (может, старость?). Мне непонятно, как, начиная с гигантской космологической постоянной, получить в современном вакууме ноль. И главное — мне не хочется отказываться от многолистной модели. Ну, ладно, подождём. Будущее покажет, кто прав, покажет всем нам и многое другое. К счастью, будущее непредсказуемо, а также (в силу квантовых эффектов) — и не определено. 10/V—1982 г. С наилучшими пожеланиями, А.C.".
"Что касается компактификации [22] (гипотеза о существовании дополнительных компактных, очень маленьких по объёму измерений пространства — Б.А.), то эта надежда стала теперь безумно модной. Я получил несколько оттисков на эту тему из разных источников, в том числе статью С. Вейнберга (это препринт Техасского университета, поэтому не даю ссылки, достать её в библиотеке вряд ли можно, потом надеюсь прислать). Что касается меня, то у меня возникла мысль, что, возможно, радиус компактификации устанавливается на некотором постоянном значении с учётом квантовых эффектов, подобно радиусу атома водорода. Как решается проблема лямбда-члена (название "тяжёлой" энергии вакуума, нулевое, либо, как было недавно установлено в астрофизических наблюдениях, — экстремально малое, значение которой, — одна из главных загадок современной физики. — Б.А.), я, конечно, не знаю (суперсимметрия?)… 25 июня 83 г.".
"…Мне очень радостно, что ты в курсе, в русле великих событий нашего времени — суперструн, Калуца-Клейна и т.п. Я с очень большим трудом стараюсь войти в курс этих дел — и восприимчивость уже не та, и пробелы в образовании ужасные, и авторы, торопясь "застолбить идею", пишут в расчёте на читателя, который сам работает в этой области и знает всё, кроме данной статьи. Раньше писали не так (хочется сказать — в наше время — но на самом деле что такое наше время?). Мне кажется, что работы Полякова по струне и последующие работы Фрадкина и Цейтлина очень важны, но многое по неграмотности мне не ясно… 6 января 86 г.".
"…О науке. Спасибо за консультацию у Фрадкина и Цейтлина. Я тогда знал меньше, чем сейчас, но и сейчас знаю крайне недостаточно… 9 марта 86 г.".
Цитировать Сахарова всегда приятно, в том, что он говорит, всегда есть вертикаль, масштаб, выход за рамки конкретной обсуждаемой темы:
"необычайно интересные времена", "великие события нашего времени", "на самом деле, что такое наше время?", "Будущее покажет, кто прав, покажет всем нам и многое другое. К счастью, будущее непредсказуемо, а также (в силу квантовых эффектов) — и не определено".
В последней цитате весь Сахаров: предсказывать будущее — пустое дело, а будет оно таким, каким мы сами его сделаем. Случится или не случится национальная катастрофа — преждевременная гибель Пушкина,[11] выживет ли человечество или сгорит в самодельном термоядерном огне — возможность реализации того или иного варианта критическим образом зависит от наших действий или нашего бездействия сегодня. У Арсения Тарковского есть такие строки: "Грядущее свершается сейчас / И если я приподнимаю руку / Все пять лучей останутся у вас". Сахаров в каждый момент чувствовал свою ответственность за это будущее и действовал в соответствии с этой ответственностью. "Если не я, то кто?" — это сказано и про него.
А как неравнодушно, с эмоциональной наполненностью говорит он о физике. Елена Георгиевна вспоминала, что как-то в 1970-х в Жуковке они прогуливались вечером под звёздным небом. И Андрей Дмитриевич говорит ей: "Знаешь, что у меня самое любимое?". И сам ответил: "Реликтовое излучение" (обнаруженное в 1965 году равномерно заполняющее всю Вселенную электромагнитное излучение миллиметрового диапазона — реликт давнего горячего состояния Вселенной, доказывающий справедливость теории "Большого взрыва"). А сравнительно недавно интервьюер попросил Елену Боннэр охарактеризовать Сахарова одним словом, и она ответила чистую правду: "Он был физик".
Прежде чем представить сферу научных интересов Сахарова и его научную деятельность, уместно сказать о нем как учёном, мыслителе и человеке, умеющем воплощать в жизнь свои замыслы. Об этом немало в его собственных воспоминаниях, воспоминаниях друзей и коллег, в работах о нём.[12] В целом метод Сахарова в науке, в конструировании ядерных зарядов, в защите прав человека, в формировании новой системы международной безопасности был один и тот же: во всех случаях он оставался человеком точных наук, физиком, конструктором-разработчиком. Результатом усилий могли быть точные цифры в конце насыщенной формулами статьи либо освобождение из заключения узника совести — во всех случаях это был результат определённого "научного исследования", тогда как особый способ мышления Сахарова предлагал совершенно неожиданные шаги к решению проблемы, зачастую не понимаемые современниками и даже многих шокирующие. Я часто слышал от него фразу "Нереализованная идея — ещё не идея". Чтобы реализовать идею, довести дело до конца нужно ещё сто дополнительных идей и много работать, "Не разбрасываться и доводить дело до конца", — слова в конце приведённой выше цитаты Сахарова из его "Дневников".
О важнейшем свойстве ментальности Сахарова ёмко сказал его учитель Игорь Евгеньевич Тамм:
"У него (Сахарова) есть прекрасное свойство. К любому явлению он подходит заново, даже если оно было двадцать раз исследовано и природа его двадцать раз установлена. Сахаров рассматривает всё, как если бы перед ним был чистый лист бумаги, и, благодаря этому, делает поразительные открытия".[13]
Вот эта диалектика зримо проявлялась в стиле его общения, беседы. Андрей Дмитриевич почти никогда не спорил, но, слушая собеседника, как бы заново, "с чистого листа", переосмысливал свои позиции с единственной целью лучшего уяснения истины. Удивительно точно написал об этом Бенедикт Сарнов под впечатлением встречи с Сахаровым:
"Заглянул я однажды вечером на огонёк к Саше Галичу. Он был тогда уже в сильной опале, старые друзья и приятели постепенно отдалились, но появились новые. Я был — из новых. Из новых был и сидевший в тот вечер у Саши Семён Израилевич Липкин. Они были соседи, жили в одном подъезде, но сблизились и даже подружились совсем недавно… Мы сидели вчетвером (с нами была ещё Сашина жена — Нюша) и пили чай. И вдруг — нежданно-негаданно — явился ещё один гость. Это был Сахаров. Он вошёл с холода, потирая руки, поздоровался, присел к столу. Нюша налила ему чаю. Внимательно оглядев собравшихся, он спросил: "Ну, что нового?" Кто-то из нас сказал, что никаких особых новостей нет. Вот разве только то, что израильтяне опять бомбили Ливан. Лицо Андрея Дмитриевича сморщилось, как от боли. "Ох! — прямо-таки вырвалось у него. — Зачем это они!". "А что им делать? — сказал я. — Вы можете предложить им какой-то другой вариант?". Андрей Дмитриевич не успел ответить: раздался тихий голос Семёна Израилевича Липкина. "Я, — сказал он, — могу предложить другой вариант… Вернее, — он тут же уточнил, — я могу сказать, что бы сделал на их месте". Все мы вопросительно на него уставились. "Я бы, — спокойно продолжил он в мгновенно наступившей тишине, — взял Дамаск".
11
Однокурсник Сахарова по физфаку МГУ М.Л. Левин вспоминает (см. его статью "Прогулки с Пушкиным" в книге сноски 9) как он в студенческие годы строил конструктивные планы спасения Пушкина, убедительно показывая, что люди из ближайшего окружения легко могли предотвратить трагедию и не сделали это просто потому, что не осознавали масштаб надвигающейся катастрофы.
12
См. сноски 1, 2 и 9; "А.Д. Сахаров. Этюды к научному портрету. Глазами коллег и друзей. Вольномыслие". / Сост.: И.Н. Арутюнян, Н.Д. Морозова. Физическое Общество СССР, "Мир". Москва, 1991; "Sakharov Remembered. A tribute by friends and colleagues". Ed.: S.D. Drell, S.P. Kapitza, in cooperation with