Самки многих видов проверяют, сколь активно самец готов их защищать. Для этого они провоцируют стычки своего претендента с другими самцами. Женщинам тоже нравится это качество в мужчине. Девочки-подростки проверяют его бессознательно, провоцируя мальчишек на конфликты.
Самец выбирает самку по меньшему набору признаков. Если это такой вид, в котором инициатива выбора принадлежит самке, он, разумеется, лишен возможности проверки ее качеств как будущей матери потомства. Если же выбирает самец, он выбирает лучшую самку согласно его врожденным представлениям о самке своего вида или согласно запечатленному образу матери.
Ясно, что идеальный образ самки в мозгу самца соответствует образу самок, во-первых, в состоянии половой готовности, а во-вторых, в расцвете их жизни, то есть не юных. И действительно, у животных, включая обезьян, молодым самкам самцы предпочитают более зрелых. Почему же у человека юные женщины выигрывают конкуренцию у тех, кто старше? И мало того: почему взрослые женщины с помощью всех возможных ухищрений стремятся замаскировать себя под очень-очень молодых?
Как вам понравится такой ответ: юные девы несут на себе признаки полового созревания. Это — тонко натянутая под действием недавно образовавшейся жировой прослойки кожа; это — припухшие от прилива крови губы, это — налитая грудь и прочее. Когда-то у обезьяньих предков подобные признаки возникали многократно в течение жизни особи — в каждый репродуктивный сезон. И инстинктивная программа мужчины на них настроена. Но у женщин эти признаки — в подлинном виде — возникают только один раз, в юности, а в дальнейшем, всю жизнь, сохраняется их подобие, но не точное… Получается, что предпочтение юных не имеет никакого биологического смысла. Это — эффект сохранения у мужчин в неизменном виде древней программы в сочетании с изменившимся обликом женщины.
Вспомним, что есть одна кардинальная разница в биологических мотивах брачного поведения полов: если самка, особенно у млекопитающих и птиц с их небольшим числом возможных потомков, бережет свои гаметы, то самец продуцирует их миллионами и поэтому не должен их беречь. Мало того, его как бы первая обязанность — сколь можно больше их «пристроить». Каждый самец словно бы стремится оставить по возможности больше потомства, и не ему решать, плох или хорош он в генетическом отношении. Поэтому даже у моногамных видов самцы не упускают случая, чтобы попытаться оплодотворить и других самок. Видимо, из-за этой изначальной программы самца — оплодотворять как можно больше самок — естественный отбор у большинства видов закрепил процедуру выбора за самками.
Выбор потенциального партнера закрепляется в мозгу образованием доминанты, обращенной только на эту особь. Доминанта преувеличивает в субъективном восприятии привлекательные качества избранника и преуменьшает его недостатки. Доминанта необходима, чтобы выбранная особь стала не одной из нескольких возможных, а единственной возможной. Без ослепляющего действия доминанты животное колебалось бы в выборе, поскольку оно далеко не всегда может встретить партнера, отвечающего идеальной модели.
Человек называет эту доминанту влюбленностью, и ее ослепляющее действие хорошо известно, особенно когда мы наблюдаем его не на себе. "Любовь зла, полюбишь и козла» — говорит пословица.
В мире животных равенства полов почти никогда не бывает. Такая идиллическая система постоянно порождала бы противоборство полов, как это происходит, например, у маленьких птичек ремезов. У них насиживать яйца в равной степени способны оба пола и нет четкого доминирования одного над другим. Поэтому самки пытаются заставить насиживать самцов, а самцы — самок. Вот результат этого противоборства: в 30 % гнезд кладки погибают (ни самка, ни самец не приступают к насиживанию!), в 60 % гнезд самцы пересиливают самок и в 10 %— наоборот, самки заставляют насиживать самцов. Однако, независимо от того, какой пол победит, кладки в этих гнездах благополучно высиживаются.