– Давай влево по проходу, Немирович! Башня пройдёт, а гад – нет.
Сообразив, что она имеет в виду, я торопливо задёргал рычагами, развернув машину на девяносто градусов на левый борт, и газанул, толкая лобовым листом второго краба. Тот попятился назад, вытесненный на те же самые рельсы под бункерами, откуда только что выскочил. Наверху заскрипело и загромыхало – сидящий на корпусе членистоногий не поместился в низкий габарит и его жёстко прижало к перевёрнутому ржавому конусу. На секунду машина замерла, но я опять прибавил газу, и краб перевалился на корму и грохнулся оземь позади танка. Очевидно, при этом он умудрился своротить нижнюю задвижку, отчего практически мне на голову – то есть на крышу будки механика-водителя и башню танка – внезапно рухнул целый потоп заключённого в бункере сыпучего белого порошка. Окружающий мир, и так плохо видимый через триплексы, мгновенно скрылся в пыльном белом мареве.
– Что за чёрт?.. – завопил я, не видя, куда вести машину. – Мне смотровую щель засыпало!
– Назад сдавай, неужели непонятно?! – рявкнула Брунгильда. – Я тоже ничего не вижу в прицелы!
– Ладно, у меня-то без проблем, – спохватился я, быстро подняв бронезаслонку с триплексом. На рукав и на колени хлынула струя белоснежной пыли, напоминающей муку крупного помола. Нос тут же забило, и я дал задний ход, кашляя, чихая и одновременно пытаясь хоть что-то различить в клубящемся над танком облаке.
В следующее мгновение из него проявился смутный силуэт противника. Обсыпанный белым порошком, точно Дед Мороз, второй краб суматошно вылетел из-под низвергающегося из бункера водопада, налетел на лобовой лист танка и оглушительно чихнул, снова подняв в воздух едва улёгшуюся пыль.
– Вот сволочь! – выругался я. – Он прямо впереди... а, нет, чуть левее!..
– Не вижу! – нервно ответила телохранительница, но следующая фраза прозвучала скорее испуганно: – Стойте, госпожа, не надо!!!
Но на крыше уже брякнула крышка люка, и мгновением спустя Грегорика радостно воскликнула:
– Я очистила перископ, стреляй!..
Башня быстро довернулась и оглушительно ударила пушка, забросив в мой смотровой лючок новое непроницаемое облако пыли.
Хотя с водительского сидения было совершенно не видно, что произошло с находящимся впереди противником, я заключил, что Брунгильда попала в него, поскольку она закричала:
– Теперь назад! Заряжай, быстрее!
За спиной зазвенела выброшенная гильза, и лязгнул торопливо заброшенный в казённик очередной снаряд. Танк попятился, разворачивая башню к крабу, оставшемуся за кормой. Пыль рассеялась, и стало видно, что быстро оклемавшийся от падения с крыши башни членистоногий применил знакомый приём – побежал вокруг машины, заходя с фланга.
– Врёшь, не уйдёшь!.. – прокрутившись на месте, я кинул танк вперёд, протаранив его и отбросив на опоры бункера. Оглушённый краб завозился, беспорядочно суча ножками, и следующий снаряд угодил ему прямо под край панциря. Привыкнув к незрелищному действию бронебойных снарядов, я совершенно не ожидал того, что произошло дальше.
Через долю секунду после попадания оглушительно громыхнуло, и краб лопнул, выбросив во все стороны фонтаны кровавой жижи. Инстинктивно зажмурившись, я почувствовал, как на лицо брызнули горячие капли.
– Ого! – донёсся голос Герта. – Эк его разворотило! Гранату, что ли, засунула? Гулька, смотри внимательней, а то и нам осколками может достаться, если в упор стрелять.
– Я не поняла, что произошло? – спросила принцесса. – Почему нас так забрызгало?
– Ошиблась она впопыхах, гранату зарядила вместо шрапнели, – пояснил гардариканец. – Может, я подменю?
– Справлюсь, – лаконично ответила скандинавка.
Протерев глаза, я выглянул из люка, и меня даже передёрнуло от неаппетитного зрелища. Только что засыпанный мукой верхний лобовой лист превратился в подобие разделочного стола на бойне – чёрно-красные потоки крови вперемешку с ошмётками мяса стекали по нему вниз, размывая белоснежные сугробики, а как раз перед моим носом покачивалась длинная кишка, зацепившаяся за ствол трёхдюймовки.
– Тьфу, вывозился весь, – пробормотал я, а за спиной немедленно захихикала Алиса: – Так, это же, вроде, доломитовая мука́ была?
– Ну и рожа у тебя, Золтик! Прямо как Пьеро – весь белый с красными пятнами.
– Или как мельник, что решил переквалифицироваться в мясники, – добавил Герт, выглянув из своей башенки.
– Смейтесь, смейтесь, – я не успел ещё, как следует, надуться, когда услышал в наушниках голос Брунгильды с необычной для неё извиняющейся интонацией: