– Настоящий самец, – неожиданно прокомментировала Алиса, прокравшаяся в зал за моей спиной. – Нахапал от души; считай – жизнь удалась. А вон еще и гарем…
В самом деле, у левой стены, куда указывала подруга, сжались перепуганные женщины с детьми и девушки, не менее полутора десятков душ. Одеты они были попроще, чем старшая наложница, и на их лицах также была написана не радость от освобождения, а паника и откровенный страх. Немудрено – их мужчины, пусть и страшные, взявшие их насильно, но постепенно ставшие привычными; те, кому они готовили и стирали – оказались перебиты. Многим женщинам наверняка некуда было возвращаться – на месте их родных деревень и хуторов дымились одни пепелища; и даже тех, чьи родные остались живы, вряд ли радостно встретят дома с разбойничьим приплодом.
– Рабы заперты в западном пакгаузе, а пленники – здесь, – указала Ивет, достав тяжелую связку ключей.
– В чем же разница? – поинтересовался я, и она без всякого выражения ответила:
– Рабы трудятся, выполняя указания барона, а пленников он предназначал на продажу или…
– Давай сюда, варначья подстилка!.. – рявкнул Герт, выхватив ключи. – … Наслышаны, чем твой душегуб с непокорными пленными забавлялся!
– Да, – наложница мертво склонила голову. – Он использовал вон ту пилораму.
От одного взгляда на стоящую в боковом отсеке ржавую вертикальную станину, в которой были натянуты три тонких темных пильных полотна, и металлическую тележку с крепежными винтами, размер которых позволял зажать как деревянное бревно, так и человеческое тело, меня по коже продрал мороз. Весна и Алиса за спиной синхронно сглотнули, точно подавившись.
– А это кто? – спросила принцесса, переведя взгляд на труп человека в кожаных шароварах и короткой шелковой рубахе, перекрещенной портупеей. Он лежал на холодном каменном полу ничком, вытянув вперед татуированные руки, а из-под головы натекла темная лужа. В бритом затылке зияла кровавая рана.
– Его подручный, Скрипач, – так же безэмоционально пояснила старшая наложница. – Он не хотел сдаваться, намереваясь отстреливаться отсюда. Но это бы кончилось тем, что вы просто снесли бы лесопилку из пушек. Пришлось его застрелить.
Вытащив из-за пояса браунинг, я понюхал ствол – да, свежий запах пороха. Валявшаяся на полу маленькая гильза выглядела точно так же, как те патроны, что остались в магазине пистолета.
– Последний из серьезных бойцов? Остальные, наверное, были с атаманом в деревне.
– Это так. Еще двое остались в вагоне, а трусы сбежали в теснину.
Грегорика кивнула и обернулась к Божидару.
– Господин староста, пошлите людей проверить здание и окрестности. Поставьте пару человек в караул со стороны ущелья.
– Сей час, господарыня! – послушно прогудел тот и повел нескольких односельчан к воротам, ведущим на заднюю сторону лесопилки.
Герт тем временем уже успел отомкнуть замок на расположенной в правом цеху клетке, выпустив оттуда с десяток девушек и девочек. Они выглядели совсем не так, как наложницы разбойников – жалкие отрепья, исхудалые лица в кровоподтеках, потухшие взгляды. Некоторые их них не сразу поверили, что снова свободны, а одна так и осталась сидеть, крупно дрожа и забившись в уголок клетки подальше от вошедших мужчин. Наш коллега-танкист порывисто схватил за плечи одну из девушек:
– Снежанка!.. Вот видишь, я же тебя спас!..
Та залилась счастливыми слезами.
– Герт!.. Вот же не чаяла тебя увидеть! Откуда ж ты взялся?!.. Скажи, взаправду всех душегубов перебили?..
– Перебили, перебили! И я им только что задал, что только щепки летели! Слыхала мою пушку?..
– Слыхала, слыхала…– крестьяночка вытерла слезы и, всхлипывая, завертела головой. – …А Пенко, Пенко ты не видал?.. Он тоже здесь был, только нам и перемолвиться не давали, тати, грозились забить насмерть!.. Живой ли он?!..
С противоположной стороны большого зала донесли громкие голоса – там выпустили запертых рабов из подвала в левом крыле. Обросшие, грязные, пахнущие неволей крестьяне гурьбой вывалили к очагу, звеня кандалами и громко галдя. Кто-то рыдал от радости, кто-то злобно пинал труп застреленного разбойника, кто-то бросился отрывать куски мяса с остывшей на вертеле туши – видимо, разбойники не кормили рабов со вчерашнего дня.
Исхудавший юноша в полуистлевшей рубахе, с железным ошейником на шее спотыкаясь, выбежал на середину зала. В его черных глазах горела безумная надежда:
– ...Где ты, Снежанка! Снежанка!!!..
Вырвавшись из рук Герта, девушка опрометью кинулась ему навстречу и повисла на шее.
– Пенко!!! Милый, ты жив!..