Поиски на развороченной гусеницами улице между раздавленных заборов и посеченных картечью и обгорелых изб оказались безрезультатными. Мы нашли пару старых разбитых черепов, но головы несчастного зятя бывшего старосты нигде не было.
– Видимо, так и осталась на башне. Мда, придется топать... – пробормотал я, меряя взглядом огромный силуэт геодезика. Случайно пробившийся сквозь тучи солнечный луч зажег таинственные отражения в его стеклах.
– Да ладно, недалеко же! – подбодрил Герт. – И охота же узнать; как там сдох Одноглазый со своими мерзавцами? Есть в этом приятность, потому как торжество справедливости.
– А меня жареные трупы не особо интересуют. Вот просто ни капельки, – уныло ответил я.
Боковой портал, который нашелся на высоком кольцевом цоколе геодезического купола, выглядел, как двери в ад. Выбитые тяжелым танком створки ворот лежали на бетоне, а вверх над порталом по стеклу поднимались полосы копоти – здесь огонь горел особенно яростно. Изнутри несло свежей гарью, но жара не чувствовалось, видимо – пожар был недолгим, и не смог раскалить конструкции купола.
– Слушай, я браунинг-то не прихватил. У тебя есть что? – невольно понизив голос, спросил я Герта. Он весело махнул рукой:
– Не дрейфь, камрад, если б тут кто живой остался из разбойников, еще вчера б повылезали.
– Это верно, конечно, но...
Поежившись, я прошел по раздавленным створкам ворот, оказавшись в гулком подкупольном пространстве. Все так же отдаленно шумела вода. Теперь было понятно, откуда она бралась – с южной стороны к геодезику подходил высокий виадук клепаного металла, на котором лежали стальные трубы; видимо, строители подвели сюда речку, стекавшую с пологих лесистых холмов, возвышавшихся поодаль.
Задрав головы, мы рассмотрели массивные гидропонные корзины, висящие на спиральном рельсовом пути, проложенном по внутренней поверхности купола. Густая растительность, сожженная метановым пламенем, обвисла; с обугленных корней временами срывались хлопья белого пепла.
– Слушай, а деревенские не пытались тут чего-нибудь сажать? А то ведь купол – тепло, вода есть...
Герт пожал плечами.
– В других куполах растят. А здесь внизу ведь земли нет – бассейны да железные переходы. Не лезть же наверх, к корзинам. Хотя мальцы похвалялись, что лазали за помидорами к тем, что пониже. Там по рельсам дорожка и скобы, можно спуститься, видишь? Правда, непонятно, как там собирались что-то растить, в корзинах тоже земли нету.
– Наверное, гидропоника – корни торчат внутрь через сетку, а там их увлажняют распыленным водным туманом. Говорят, получаются большие урожаи.
– А как же поливать в корзинах? – удивился Герт. – Вон же они, аж на самой верхотуре. Или заправляли внизу, из-под виадука, а потом катили по рельсам? Х-м-м, оригинально...
– Не знаешь, зачем вообще были построены эти геодезики? Ты же здесь где-то вырос, да?
– Нет, сам я с Фрайталя, с шахтерской коммуны. Как семнадцать лет стукнуло, пошел искать себе дело, вот и оказался у барона Вака. Здесь часто бывал, конечно, но не родные места, дотошно не знаю.
– Погоди, целая коммуна – то есть поселок? Сколько же там народу живет?
– М-м-м... – Герт почесал в затылке. – Да человек семьсот, наверное. Все меньше становится – старики мрут, а детишек маловато.
– Семьсот?! – поразился я. – Ничего себе! Откуда же вы пришли?
– Ниоткуда. Там и жили всегда.
– Погоди, но как же?.. Науфрагум... катастрофа?.. – я уже ничего не мог понять.
– Что за Нафу... фурагум? А-а-а, это ты про «Смертные зори»!.. Так ведь шахтеры, говорю же. Предки те и выжили, кто в тот момент вкалывал в забое. Но шахта огромная была – наша, Фрайтальская, да в Лаузитце еще две. Смена, что рубала уголь – почти под тыщу народу. Вылазят на гора – и на тебе, мертвое царство, все вповалку лежат, – вздохнул Герт. – А в штреках не достало, вон оно как.
– Стой, но как же так получилось? Мы нашли мумию электрика на плотине – ярдов на двадцать под землей, а то и на тридцать. И не помогло, не защитил ни бетон, ни гранит.
– Скажешь тоже, тридцать метров! – с некоторой гордостью усмехнулся молодой гардариканец. – Там у нас нижние горизонты на полтора километра ушли, вот эт глубина! Кто в лаве работал, все выжили.
– Полтора километра... это примерно пять тысяч футов? Действительно, разница большая. Значит, излучение все же не проникает через толстые преграды, – признал я, столкнувшись с неопровержимыми аргументами. Правда, это все равно не умаляло ужаса, царившего тогда на погибшем континенте. – Но наверху...