– Как там, под броней? – поинтересовался я, пытаясь отрешиться от стоящего в воздухе запаха гари, жженой резины и паленого волоса. – Удивительно, что танк не загорелся и не взорвался.
– Да нормально, – ответил молодой танкомастер. – Люки они бросили открытыми, но внутри ничего даже не затлело. Снаряды, патроны, все целенькое. Даже мешки с награбленным барахлом.
– А вот интересно… – пройдя по крышам малых башенок и боковой части постамента центральной башни, я оказался в носовой части корпуса и забрался в люк механика-водителя. Расположение приборов отличалось от ставшей уже привычной приборной доски Т-28, но пусковой переключатель стартера выглядел точно так же. Проверив напряжение и подачу топлива, я повернул ручку. Стартер с готовностью зажужжал, и массивный корпус дрогнул и завибрировал на рессорах от запустившегося двигателя. Запахло горелой соляркой. Погоняв мотор пару минут на малых оборотах, я заглушил его и вылез наверх.
– Вот тебе, если захочешь из легкого танкиста переквалифицироваться в тяжелого.
Герт кивнул:
– Добрый агрегат, пойдет в дело. Мало ли какие еще варнаки набегут. Или у Вака в заднице вдруг храбрость заиграет, когда вы уедете.
– Именно, – согласился я, открывая люк пулеметной башенки, из которой торчал дырчатый ствол пулемета. Потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, как вынуть пулемет из шаровой установки. Однако я все же нашел нужный рычаг и с трудом просунул тяжелое оружие наверх. За ним последовали несколько барабанов с патронами и кожаная сумка с принадлежностями.
– Нам пригодится, а то ни одного пулемета нет, – пояснил я, спрыгнув на настил эстакады и отряхивая руки. – Пойдем, пожалуй. Кстати, гляди – «мертвые головы» не все сгорели.
Действительно, откуда-то снизу неторопливыми кругами взлетели несколько крупных черных мотыльков, потревоженных шумом.
– Да, теперь уж они тут очень кстати, плакальщики… – мрачно заметил Герт.
Гейрскёгуль, кажется, уже закончила свой молчаливый диалог с мертвым атаманом. Я ждал, что она плюнет на труп, но вместо этого девушка нагнулась и резким рывком сорвала с его шеи золотой медальон в виде свастики, украшенной какими-то крупными прозрачными камнями. Деловито стащила с пальцев многочисленные перстни, сунула в карман, и направилась к следующему мертвецу.
– Молодая девка, а повадки мародерские, – с осуждением проводил ее взглядом гардариканец. – Хотя, что удивляться. Дагфинн тем только и занимался – шарил по брошенным городкам, ломал сейфы, искал кубышки, вскрывал могилы, ну, и все прочее – что там еще ценного.
– Они же не местные?
– Нет. Я так понял, из рыбаков с северных атлантических островов – те же сразу после катастрофы смекнули, как можно поживиться, и давай тут шарить. Целые поселки на побережье основали, тащили добычу. Правда, немного погодя карантинщики их прижали и разогнали. Но последние годы северяне снова стали тут шастать – нашли лазейку, что ли. Мы-то не особо с ними контачим, не любят их здесь.
– Понятно, за что. А насчет лазейки – похоже, что контрабандисты себе покровителей в самой Карантинной комиссии и нашли, получили карт-бланш.
– Может быть, конечно. Хотя бандитов пусть грабит, не жалко, – махнул рукой гардариканец. Правда, снова осмотревшись, он почесал в затылке и смущенно кашлянул. – Э-э-э… хоть и сукины были дети, убийцы и ублюдки, как-то нехорошо оставлять вот так вот.
– Не по-христиански?.. – с легкой насмешкой поинтересовался я.
– Причем тут христианство, черт подери? Просто, придет потом сюда кто – да хоть бы и я сам за танком – а тут эдакое смердилище, как на бойне…
В самом деле – до деревни ведь рукой подать. Здесь даже играют детишки, если вспомнить слова Ромики. Более того, относительно недалеко, за тем лесом, сейчас устраиваются на новом месте наложницы, которых насильно взяли разбойники, валяющиеся сейчас под ногами в виде обожженных трупов. Их женщины и дети. Что они подумают, если вдруг окажутся здесь?
– Ты прав. И, кажется, я видел там, у края цоколя, подходящее место.
Мы с Гертом порядком запыхались, перетаскивая за ноги тяжелые мертвые тела, и с последними обходились уже совсем неделикатно. Как ни странно, так и не проронившая ни слова скандинавка тоже присоединилась к нам, и ее помощь оказалась совсем не лишней.
В зарослях бурьяна на склоне лежали штабелями замшелые бетонные плиты, балки и блоки, когда-то подготовленные для строительства. Между крайними штабелями образовалась узкая щель ярда в полтора, которую мы и превратили в усыпальницу, повалив по паре блоков впереди и сзади. Побросав тела разбойников вниз, мы с помощью пары ломов, раздобытых на танке, задвинули сверху широкую бетонную плиту с крайней стопки, и утерли вспотевшие лбы.