- Не понял. При чем тут императорская фамилия, отрекшаяся от престола полвека назад?
- Я имел в виду, что за использование образа младшей наследницы уже пора собирать денежки. Ну, знаешь, секс-символ, как это сейчас называется. "Принцессы" вообще стали вдруг чрезвычайно популярны. В натуре, правда, наследница выглядит еще лучше. Между прочим, нам выпало счастье полюбоваться вживую... в реальности она и стройнее, и недоступнее - а это, сам понимаешь, лишь добавляет аппетита. Ах, эти строгие глаза, ах, этот гордый взгляд!..
- Вообще-то, я спрашивал про водку, а не про порно...тьфу, полиграфию. Нет надобности выкатывать всю линейку человеческих пороков. Ладно, продолжу поиски. И Алиса уже заждалась...
Поднявшись, я направился к выходу, где на недоступной границе мужского царства маялась моя спутница.
- Нету? А я что тебе говорила? Ой-ой-ой, но что же теперь делать? - она схватилась за голову. - Ужжжасно неловко перед Маркеттой. Как же я так опростоволосилась? И еще ты лезешь некстати, будишь напрасные надежды. Если не получится починить, как я буду смотреть ей в глаза?.. Да стой же, куда ты? Подожди! И что это за надпись? "Вход закрыт"... так куда же ты лезешь... ай!..
Не говоря ни слова, я втолкнул ее в неприметную дверцу, прятавшуюся на украшенной многоцветной шелкографией переборке.
Роскошный мир пассажирских палуб дирижабля оказался за спиной, и нашим взглядам предстал утилитарный технический тамбур, тускло освещенный пыльным плафоном. Короткий трап вел наверх, заканчиваясь люком. Я поднялся, толкнул тяжелую крышку и выбрался наверх, затем втащил Алису, уцепившуюся за протянутую руку.
- А-а-а-ах... - подняв глаза, она замерла на месте.
Это была действительно величественная картина. Мы стояли на узком металлическом переходе с решетчатым полом, уходящем в полумрак направо и налево. Над головами и по сторонам на недосягаемую взгляду высоту уходили перевернутые конусы наполненных газом гигантских баллонетов из прорезиненного шелка, соприкасающиеся боками где-то высоко-высоко. Между ними едва угадывались тоненькие ажурные элементы продольного и поперечного набора, и сходящаяся к центральным силовым кольцам паутина тонких тросов. Дюралюминиевые балки едва слышно поскрипывали под давлением шелковых баллонов, которые в нашем ракурсе представлялись величественными колоннами. Каждый из них оказался бы выше шпиля колокольни главного комплекса Йельского колледжа. Решетчатое покрытие под ногами слабо вибрировало, передавая отдаленный гул мощных двигателей. Холодный сквозняк, несущий запах смазки и металла, взъерошил волосы. Под настилом что-то таинственно шипело - пневматический привод? Контраст холодного и гулкого, напоминающего готический собор царства техники с роскошными, но ощутимо искусственными пассажирскими палубами, которые мы только что покинули, заставил в ошеломлении умолкнуть.
- Н-невероятно, - выдохнула Алиса, наконец, обретя дар речи. Ее потемневшие от волнения зеленые глаза приняли выражение, которое мне давно уже не встречалось. - Я и представить себе не могла... что находится по другую сторону...
- Небесную механику? Помнишь, как у Босха, шестерни за свернувшимся в трубочку краем небосвода? Да, мы чаще всего не задумываемся о том, что находится даже за стенкой, не то, что над головами.
- Даже трудно представить, что это построили люди... словно дворец паровых титанов.
- Это называется стимпанк. Модное словечко, недавно слышал, но не совсем понял его этимологию. Но вообще-то мы поднялись сюда не только для того, чтобы поразиться величию человеческого конструкторского гения. Надо поймать какого-нибудь из мелких прислужников титанов... ага, вот и он.
По узкому килевому проходу торопливо шагал, грохоча тяжелыми ботинками, матрос палубной команды дирижабля в голубой форменке с воротником гюйсом. На бескозырке смешно подпрыгивал бордовый помпон. Увидав нас, он сначала присвистнул, потом широко усмехнулся.
- Милостивые господа студенты, если вы пообниматься собрались, то лучше в тамбур возвернуться. Мне-то не жалко, а вот пойдет боцман, начнет серчать, надает за вас оплеух.
Алиса, слегка зардевшись, быстро отпустила мою руку, которую, оказывается, все это время крепко сжимала. Отбросив неуместную мысль о том, что я так привык к ней, что совершенно этого не замечал, я взял быка за рога.
- Нет, служивый, потискаться мы и внизу можем. А сюда по серьезному делу.
Он удивленно вытаращил глаза. Действительно, какое дело может быть у барчука из высокородных пассажиров до серой матросской скотинки?