Хотя потребности могут вызывать у человека соответствующие желания, но не все желания вызываются потребностями. Желание жить – это не потребность, а первичное явление, которому подчинены все потребности. Но бывает ещё и желание умереть или желание отомстить врагу, хотя человек от этого не только ничего не выигрывает, но может получить дополнительные неприятности. Бывают желания помочь ближнему или сделать что-то из жалости без всякой даже косвенной пользы для себя.
Некоторые цели человек достигает ценой своей жизни. Во время второй мировой войны в Японии были подготовлены тысячи лётчиков камикадзе, и в других воюющих государствах тоже немалое количество воинов шли на самопожертвование. Если человек пытается чего-то достичь ценой своей жизни, то значит им движет очень сильное желание – самое сильное, какое вообще может быть у человека. А соответствующей потребности тут нет совсем, потому что все потребности внутрижизненны. Потребности удовлетворяются на пользу организму, а желания иногда бывают направлены на вред и даже на самоуничтожение этого организма. Желания выходят за пределы потребностей, и так получается наверное потому, что единичный человек не представляет собой отдельного самостоятельного природного явления. Это составная частица, временно исполняющая обязанности своего биологического вида, и чтобы исполнять эти обязанности, у неё должны быть желания, не выражающие индивидуальных потребностей. Само устройство этих частиц и разнообразие в строении (различие между мужчиной и женщиной, большой или маленький рост, неодинаковые пропорции тела, склонность к полноте или худобе) не зависит от потребностей отдельного индивидуума, а определяется генофондом биологического вида. И возникнуть индивидуально, без других людей, как возникают различные предметы и явления – камни, ручьи, грозовые разряды, тепло, свет, звук – человек не может. Зародиться от одних лишь благоприятных внешних условий, как например, зарождается облако, он не в состоянии. Дискретность биологического вида не является полной, и это обнаруживается желаниями, не основанными на индивидуальных потребностях. А поскольку биологические виды воспринимаются как строго дискретные множества, то, значит, человеческому восприятию окружающего мира свойственна какая-то иллюзия или дефект
.
§ 10. Вражда и дружба
Жизнь не приходится по совести,
совесть сгибается по жизни.
Лев Толстой
Жить человеку лучше среди друзей, а не среди врагов. Причём намного лучше, потому что среди врагов вряд ли вообще можно жить. Значит надо как-то подружиться с окружающими людьми. В результате любой человек, взрослея, начинает чувствовать, что нельзя доставлять людям неприятности. С друзьями так не поступают. Каждый собственным опытом доходит не только до норм, предписываемых уголовным законом, но и до правил этикета, вежливости и хорошего тона. Помогают конечно и подсказки воспитателей.
Взаимная симпатия и благожелательность необходима, но не всегда достигается, поскольку люди ограничивают друг друга в пространстве, в предметах потребления, в общественном положении. Взаимная уступчивость должна проходить по линии справедливости, а эту линию не все представляют одинаково.
Дружба и вражда обязательно возникают в достаточно больших группах людей. Симпатия и антипатия неизбежны. Причём антипатия может появляться даже там, где ей не место – среди самых близких родственников. Отдельные случаи наблюдались уже в отдалённой древности, и, согласно греческой мифологии, Орест убил свою мать Клитемнестру. Даже значительно позже, когда появились писаные законы, такие случаи казались невозможными. Цицерон в речи в защиту Секста Росция (§ 70), рассказывал про знаменитого Афинского законодателя Солона:
“Когда его спросили, почему он не установил казни для отцеубийц, он ответил, что, по его мнению, на такое дело не решится никто”.
Однако в римском праве возник особый термин parricidium, обозначавший убийство ближайших родственников.
В древнем Риме отец имел право убивать своих детей, если находил это по какой-либо причине необходимым. Позднее закон отнял такое право у родителей.
Знаменитый пионер Павлик Морозов разоблачил своего отца и выступил против него на суде. А когда впоследствии возникла инициатива поставить Павлику памятник, то первым откликнулся Горький и внёс 500 рублей. Памятники были установлены в Москве и в родном селе Павлика Герасимовке.
Мэри Шелли в романе “Франкенштейн” создала миф о смертельной мести потомков предкам, если эти потомки недовольны своей жизнью или своим появлением на свет.
Ещё худшее положение иногда складывается во взаимоотношениях посторонних людей.
“Все в этом мире мыслят категориями «я» и «моё». Народы, классы, общины и семьи сражаются друг с другом: «Это моё. Как ты смеешь вмешиваться в мои дела?» И начинается драка”.
“Я был свидетелем индо-мусульманских столкновений в Калькутте в 1947 году. Тысячи людей погибли в этих столкновениях, и всё только потому, что одни считали себя индусами, а другие – мусульманами!” [100, с.103 и 219]
Замена антипатии на симпатию между людьми – это дело огромной практической важности. Высказывалось нравственное правило, что к другому человеку надо относиться с любовью как к самому себе. Правило вроде бы очень хорошее, но любовь приказам не поддаётся. Любовью невозможно манипулировать, как какими-то пустяками. Фрейд в статье “Неудовлетворённость культурой” писал об этом так [135, с.298]:
“Моя любовь есть нечто настолько ценное, что я не могу ею разбрасываться без оснований. Любовь накладывает на меня обязательства, для выполнения которых я должен быть готовым идти на жертвы. Если я люблю кого-нибудь, он должен это как-то заслужить. (…) Но если этот человек мне чужд, если он не может привлекать меня к себе ни в силу каких-либо личных качеств, ни в силу уже приобретённого значения для жизни моих чувств, мне будет трудно его полюбить. Этим я даже допущу несправедливость, так как все мои близкие ценят мою любовь, как знак предпочтения; для них будет несправедливостью, если я наравне с ними поставлю чужого”.
Приказная “любовь” – это безнравственное пренебрежение теми людьми, которые действительно заслуживают любви и дружбы. К тому же здесь невозможно обойтись без градаций симпатии. Нелепо пылать любовью к человеку, которому требуется лишь добрососедство и взаимная выручка в трудный момент. Незнакомому человеку помогают лишь когда он об этом просит или видно его бедственное положение – тонет, горит, потерял сознание, плачет. Знакомому помогают независимо от бедствий. Родственникам и друзьям стараются угодить и пытаются догадаться даже о скрытых неприятностях при внешнем благополучии.
Школьники заучивали на память из книги Островского “самое дорогое у человека – это жизнь”, хотя все знают, что самоубийство – не такая уж большая редкость. И ещё чаще бывает самопожертвование на войне и даже в мирное время. При совместной борьбе существование единичного человека отодвигается на второй план, и бывали случаи, когда подразделение, охваченное противником, вызывало огонь на себя. Если возникала необходимость немедленно перейти минное поле при отсутствии миноискателей, то один доброволец шёл первым, а остальные за ним след в след. Всякая помощь боевыми действиями одних войск другим связана с человеческими жертвами, а вооружённые силы состоят из людей, которые идут на смертельный риск и нередко погибают, чтобы спасти мирное население от нашествия противника. Любовь – это не дубликат эгоизма (“как самого себя”) а самопожертвование по правилу “сам погибай, а товарища выручай”.
Без дружбы и симпатии обойтись невозможно. Однако насильно мил не будешь. Поэтому для управления любовью искали обходные пути.