Как же работает Маховик Времени? Один из возможных способов – через создание червоточины. Придумал такие искривления пространства известный американский писатель-фантаст Джон Вуд Кэмпбелл. В своем романе 1931 года «Острова в космосе» он использовал эту идею для создания коротких путей из одной области Вселенной в другую. А в романе 1935 года «Самая могучая машина» он назвал этот короткий путь гиперпространством, еще одним ставшим популярным термином.
В том же году всемирно известный ученый, лауреат Нобелевской премии Альберт Эйнштейн вместе со своим коллегой Натаном Розеном выдвинули идею, лежащую в основе путешествий во времени. Они разработали научную теорию, что при определенных условиях возможно возникновение непрерывного канала между двумя областями пространства-времени – своего рода моста в пространстве. Позже червоточинами ученые стали называть именно мосты Эйнштейна – Розена.
Представьте, что мы создаем червоточину, то есть искривленную область пространства. По сути, это кратчайший путь в пространстве и времени, по которому можно путешествовать. Беда, однако, в том, что маги-путешественники не получили бы возможности оказаться в «тогда», предшествовавшему созданию червоточины. Например, если бы магу удалось создать червоточину 1 апреля 1666 года, то вернуться назад во времени раньше 1666 года было бы невозможно. Значит, какой-то замечательный волшебник в далеком прошлом наколдовал червоточину, чтобы все это заработало.
Как же выглядит червоточина? Это своего рода закрученный космический туннель, часто изображаемый в фильмах, где кто-то путешествует сквозь пространство-время. Червоточина имеет по крайней мере две апертуры, соединенные общим каналом. И ученые действительно верят, что такие «кротовые норы» существуют. Теория до сих пор не опровергнута, и, поскольку она принадлежит Эйнштейну, люди воспринимают ее всерьез. Вещество может перемещаться из одной горловины в другую, проходя через червоточину. Мы пока не нашли ни одной, но Вселенная огромна. Да и ищем мы на самом деле не очень долго.
Есть ли у науки пределы, как у магии согласно Джоан Роулинг?
Природа – сама себе магия. В поттериане магия изображается как сверхъестественная сила, которая при умелом использовании может превзойти обычные законы природы. Но эти законы довольно хорошо продуманы, поскольку томились и бурлили на медленном огне в течение тринадцати с лишним миллиардов лет эволюции, и поэтому разумно задаться вопросом, в каких ситуациях магии следует позволить возобладать над природой. И, по слухам, это именно то, о чем Джоан Роулинг задумалась еще перед публикацией первого романа. В течение пяти лет она устанавливала границы волшебства для своего мира, решая, что подвластно магии, а что нет. «Самое важное, что нужно определить, когда вы создаете фантастический мир, – сказала Роулинг в 2000 году, – это то, чего не могут сделать персонажи». Отсюда и принципиальные исключения из Закона элементарных трансфигураций Гэмпа, управляющего магическим миром. И еда была первым из этих пяти исключений: колдуньи и волшебники могли готовить еду с помощью волшебства, но не создавать ее из ничего. Когда кажется, что происходит сотворение пищи, – помните, например, самозаполняющуюся тарелку с бутербродами Макгонагалл или прорву еды во время банкета в Хогвартсе, – ее либо размножают, либо перемещают откуда-то.
Нет в волшебном мире и большого количества быстро разбогатевших магов. Роулинг официально утверждает, что, хоть на это прямо и не указано в книгах, волшебники не могут наколдовать деньги из воздуха. Экономическая система при наличии такой возможности была бы крайне нестабильна и подвержена сильной инфляции. Вероятно, именно поэтому было наложено ограничение на использование философского камня Фламеля в алхимии. Способности камня были описаны как чрезвычайно редкие, возможно, даже уникальные, и принадлежал он владельцу, который не использовал все его силы.
Подумайте о любви и смерти. Некоторые чары нуждаются в эмоциональной подпитке при произнесении. Заклинание Патронуса требовало, чтобы маг сосредоточился на счастливом воспоминании. Например, Гарри впервые вызвал телесного Патронуса, когда потребовалось спасти Сириуса Блэка от неминуемого Поцелуя дементора. Сила воли Гарри стала важным компонентом магии. Любовь сама изображается как могущественная форма магии. Любовь, по словам Дамблдора, «сила, одновременно более чудесная и более ужасная, чем смерть, чем человеческий разум, чем силы природы». В «Кубке огня» Дамблдор также говорит, что «никакое заклятие не может оживить покойника». Конечно, мертвецы могут быть повторно анимированы в инферналов, послушных команде живого мага, – в бездушных зомби, не обладающих собственной волей. Не-беспредельность магии часто упоминается во франшизе, и волшебники испытывают пределы возможного на свой страх и риск.