Богословская дискуссия
Джордж Линдбек считает, что возможны три принципиально различных подхода к богословской практике.
Первый был обозначен им как «когнитивный». Линдбек описывает его основной метод как формулирование неких утверждений о Боге. Поскольку человеческий ум слаб и конечен по сравнению с бесконечностью божественной тайны, основным источником такого рода утверждений должны быть милостивые акты Бога по своему самораскрытию. Откровение — это повествование о таких актах божественного явления, хранимое Преданием или зафиксированное в Писании. Существует сходство между таким пониманием богословия и упрощенным научным подходом к описанию физического мира, существовавшим до того, как было признано, что научная теория и практика подчас переплетаются таким неуловимым образом, что их почти невозможно разделить. Некоторые христианские богословы прошлого пытались найти непротиворечивые библейские свидетельства о божественных явлениях, чтобы подвести базу под свои размышления. В наше время ясно, что необходим более тонкий и осторожный подход к изучению Писания, поскольку содержание откровения явно преломилось в сознании людей, живших в те времена, и во многом Писание — отражение культурных реалий той эпохи.
Второй подход Линдбек обозначил как «опытно–экспрессивный». Если наука предполагает неличное общение с миром, воспринимая реальность как объект (как «оно»), то религия характеризуется исключительно личным и ценностным подходом (общение с «Ты»), В рамках этого второго подхода богословие сосредоточивается на выражении тех базовых аспектов нашего внутреннего отношения к миру, которые служат основой образа жизни каждого.
Утверждение «Бог есть любовь» прямо интерпретируется здесь как то, что в отношениях с ближними должна преобладать любовь. Когда люди рассматривают прилагательное «христианский», как синоним прилагательного «добрый», они мыслят как раз в рамках «опытно–экспрессивного» подхода. Такой взгляд на богословие имеет много общего с прагматическим взглядом на науку, поскольку обе дисциплины рассматриваются в этом случае как средство достижения желаемой цели. Таким образом, идея Бога в рамках такого подхода представляет собой символ того, какими должны быть наши высшие идеалы, то есть к чему в пределе мы должны стремиться.
Третий подход обозначен как «культурно–лингвистический». Богословие в рамках него понимается как своеобразное авторитетное руководство для общественной жизни и мысли. Оно обеспечивает нас некими рамками, в пределах которых мы должны жить, системой взглядов, исходя из которой мы должны оценивать наш опыт. Здесь просматривается близость с идеей Куна о научных парадигмах, понимаемых как общая позиция, или угол зрения, с которого мы рассматриваем физическую реальность. Религия, таким образом, обеспечивает общество моделью существования, разделяемой большинством его членов.
Как и каждый из научных подходов, с которыми проводилось сравнение, каждый из описанных богословских подходов содержит в себе элементы истины, но каждый из них может опасно искажать действительность, если берется в отдельности и претендует на единственно верный. Разумеется, богословие должно быть направлено на попытку осознания имеющихся в его распоряжении свидетельств и на поиск истины в отношении божественной природы, но «когнитивный» подход с его утверждающим стилем грозит стать чрезмерно сухим и отрывочным в своих рационально самодостаточных формулировках суждений о божественных проявлениях. Далее, богословие, конечно, должно стремиться привести человека к такому образу жизни, который был бы основан на любви к ближнему, но это можно делать с чистой совестью, только если доказано положение о том, что в основе бытия действительно находится Тот, кто любит. Таким образом, «опытно–экспрессивный» подход, взятый в отдельности, грозит превратиться в сентиментальный морализм. Далее, богословие, конечно, должно рассматриваться через религиозные традиции каждого конкретного сообщества. С другой стороны, ни одна из этих традиций сама по себе не самодостаточна, а основывается на коллективной вере в то, что она может служить удовлетворительным ответом Тому, кто управляет этим сообществом при помощи своего милосердия и строгости. «Культурно–лингвистический» подход, взятый в отдельности, грозит свестись к примитивному «одобрению свыше» привычного в том или ином сообществе способа поведения.