В отличие от проблем воздушных полетов или подводного плавания, стоявших в повестке дня техники XIX века, возможность космического полета должна была казаться Жюлю Верну еще более проблематичной, чем она представлялась академику Крылову. Поэтому в романах «С Земли на Луну» и «Вокруг Луны» он отказался от схематичного образа гениального одиночки-изобретателя, а, наоборот, подробно описывает заседания ученых, которые выбирают наилучшую форму снаряда и необходимое для его полета к Луне количество взрывчатых веществ и другие условия космического путешествия. Все это излагается в романе на уровне научных знаний того времени и точных представлений о внутренней и внешней баллистике. Организаторы полета запрашивают обсерватории, чтобы получить исходные астрономические данные, необходимые для расчетов. Основные параметры полета — направление и начальная скорость — взяты писателем правильно: немногим больше 10 километров в секунду; правильно приводятся данные и относительно Луны — в то время уже существовали большие, достаточно подробные карты ее поверхности. Автор позволяет себе только одно допущение: в романе запускают снаряд в космическое пространство — из пушки. Но дело в том, что скорость истечения газов — продуктов взрыва или детонации даже для современных взрывчатых веществ не превышает примерно 8—9 километров в секунду. Этого достаточно, чтобы преодолеть земное притяжение, но недостаточно, чтобы полететь на Луну. К тому же стрелять пришлось бы не из обычного артиллерийского орудия, и даже не из «Колумбиады» Жюля Верна, а из пушки длиною в несколько сотен километров для того, чтобы скорость снаряда увеличивалась постепенно. Если снаряд слишком быстро будет набирать скорость (что неизбежно при малой длине ствола), то находиться в нем так же смертельно опасно, как и перед ним.
Жюль Верн это хорошо понимал. Вот описание бурных споров Николя и Мишеля Ардана по поводу предстоящего полета:
«— Но вы забываете, несчастный, что толчок при вылете ядра разорвет вас в клочья!
— Дорогой мой оппонент, вот теперь вы попали в цель; это самая настоящая и даже единственная опасность. Однако я верю в изобретательный гений американцев и убежден, что они что-нибудь да придумают».
И Жюль Верн в рамках доступной для его времени техники пытается «придумать», пробует решить одну из самых сложных проблем космических полетов. Барбикен в романе предлагает гидравлический амортизатор, вроде тех, какие сейчас применяют на легковых автомобилях для смягчения толчков. Между полом кабины и дном снаряда он помещает водяную подушку. Вода в момент выстрела по боковым каналам устремляется в головную часть снаряда. Это действительно могло несколько снизить разрушительное действие ускорения, но все же ни люди, ни приборы не перенесли бы его.
С начала космической эры человеку пришлось столкнуться с двумя совершенно новыми для него явлениями — перегрузкой, или увеличенной силой тяжести в период ускорения, и невесомостью во время свободного полета космического корабля по инерции. И если с перегрузками человек иногда еще встречался в обыденной жизни — приземляясь после прыжка или при резкой остановке экипажа, то состояние, сходное с невесомостью, мы можем испытывать только плавая в воде, но в этом случае физические ощущения в гораздо большей степени определяются водной средой, нежели состоянием невесомости. Тем, «то не побывал в космическом полете, очень трудно не только описать, но Даже просто представить себе это совершенно незнакомое человеку ощущение.
Мы сейчас так часто видим на экранах телевизоров наших космонавтов в невесомости, которая наступает, как только выключаются двигатели ракеты, что уже перестали этому удивляться. А во времена Жюля Верна невесомость была совершенно фантастическим, трудно представимым явлением. Поэтому писатель сознательно ограничивает сферу ее действия: дает картину состояния невесомости внутри снаряда только в тот момент, когда он проходит ту точку пространства, где силы притяжения Луны и Земли равны. Однако, повторяем, сегодня общеизвестно, что невесомость действует во все время свободного инерционного полета космического корабля. И вряд ли Жюль Верн не понимал истинного положения вещей, известного науке со времен Галилея и Ньютона. Он вполне достоверно описывает действие невесомости вне снаряда, когда рядом летит выброшенный за борт труп собаки. Трудно предположить, что писатель не догадывался о том, что, в сущности, нет никакой разницы — находится предмет вне снаряда или внутри него.