Ближневосточные и платонические идеи числа проникли в раннехристианскую догматику. Развивающаяся греко-византийская христианская традиция включала в сферу своих интересов разработку образно-символической интерпретации чисел. Большое внимание числовому символизму уделяли александрийские экзегеты. Известные христианские философы II и III вв. Ориген и Климент Александрийский разработали особый символико-аллегорический метод толкования числовых кодов священных текстов. Перво-принципы в толковании раннехристианских апологетов, которые описывает, например, Климент Александрийский, базируются на числовом и астрологическом символизме (семь планет или небес, управляющие этим миром; Восьмое небо, обитель Софии; 12 знаков зодиака как символ двенадцати апостолов и др.)[32]. Подчинение числовым отношениям структурности макро- и микрокосмоса в их временной и пространственной протяженности отображено в таких книгах, как «Минея служебная» («Лик звезд седмочислен»), «Богословие св. Иоанна Дамаскина» («Глаголят, что у сего мира седьмой век»).
Древние пророки и писатели сохраняли корни давних традиций числовой мистериальности. Методом числовых спекуляций пользовались святитель Григорий Нисский и Дионисий Ареопагит. Дионисий Ареопагит в «Ареопагитике» сказал, что весь мир материального и духовного бытия есть система символов и образов. Он относился к числовой символике как к определенной информационной структуре, призванной донести священное Откровение. Более того, Дионисий Ареопагит полагал, что числовая символика способна реально являть мир сверхбытия на уровне бытия. Особое значительное влияние на христианское учение о числе оказали исследования Августина Блаженного (рубеж IV–V вв). Опираясь на математические спекуляции неоплатонизма, этот христианский богослов рассматривал число в «качестве всеобщего закона», лежащего в основе духовной и материальной сфер бытия. По его мнению, «между приходящими числами природно-материального мира и вечными числами высшей истины» пребывают исполняющие роль посредника идеальные числа, т. е. «числа красоты, искусства и творческого разума»[33]. Этот святитель не только работал с сакральным содержанием чисел, но также пытался рационально осознать действие архетипических идей как воплощения числовых модусов в онтологическом, эстетическом и гносеологическом аспекте мироустроения. Августин Блаженный полагал, что числа суть некие активные творческие принципы, вносящие в окружающий мир иерархическую структурность и последовательность. Числовые системы подразумевались им как преходящие числа материального, природного плана бытия и неизменные числа высшей истины.
Определенные числовые закономерности составляют основу организации всякого пространства. Виды закономерности определяются типом пространственной структуры и обуславливаются рядом числовых отношений, которые включают:
1) «идейно-каноническую константу»;
2) «гармоническую» константу;
3) «арифметическую» константу.
Здесь отчетливо намечена полная числовая схема универсума, в которой числа красоты, искусства и творческого разума занимают среднее место и играют роль посредника между преходящими числами природного материального мира (числа счета) и «вечными числами» высшей истины[34]. На этой систематизации чисел необходимо остановиться, поскольку она дает ключ к решению спорных вопросов о месте числового символизма в теории пропорций искусства храмостроения. Дело в том, что каждая из этих групп решает автономную от других задачу и непонимания возникают из-за невозможности сравнивать методы пропорционирования каждой из этих групп. Итак, числа можно привести к следующей системе, основанной на предыдущей схеме:
1. Первая категория чисел — «вечные числа» (spiritualis), в богословской и философской экзегезе представленные в связке: «число-образ» и «число-имя».
2. Вторая категория чисел — «числа красоты, искусства и творческого разума» (или числа гармонии).
3. Третья категория чисел — преходящие числа природного материального мира, числа счислений и арифметических манипуляций.
Спекулятивный анализ константных чисел для нас ценен тем, что содержит ключ к числовой эстетике Восточного и Западного
христианства и Древней Руси. Этот метод показывает, где и как христианство могло использовать математические спекуляции пифагорейцев и неопифагорейцев[35]. Для себя отметим, что наука числа явилась тем принципом или той установкой, которая, пронизывая культурно-исторические эпохи, доносит в мифологеме числа универсальную модель мироустроения. Самый высший вид чисел — числа духовные (spiritualis), участвующие в упорядоченной организации Космоса. Эти числа существуют в качестве предопределения образа и как платоновские идеи-образцы, подходят близко к понятиям «число-образ» и «число-имя», которые в зодческом искусстве представляют собой принципиальные установки, на которых в основном базируется вся наука о пропорциях.
Намеренное структурирование сакрального пространства в соответствии с «именем-образом» посвящения лежит в основании идентичного для архаичных культур правила. Имя транслируется в пластических искусствах посредством сакрального числа, представляющего собой устойчивые параметры символа. В этом случае пространственная среда приобретает качественные топологические характеристики и представляет собой один из аспектов развертывания сакрального смысла.
Качественность (топос) храмового пространства складывалась благодаря давней традиции использования сакральных чисел при структурировании храма. Храмовое пространство действует как инструмент концентрации идеи «имени-образа» и «обыгрывается» различными приемами и средствами организации пространства. В таком виде представленный канон, рассматриваемый в качестве числовой матрицы, применительно к древнерусской метрической системе дает возможность связать тему посвящения храма и его пропорционально-пространственный строй. В целом происходит топологическое претворение идеальной мифоэпической числовой структуры в каноническую универсалию культурного наследия.
Система пропорций, сформированная историческим преданием и сакральным числом «имени-образа», была принята метрологической системой древности в качестве канона. Соответствия Имени-Образа и числа для древнерусской метрической системы позволит восстановить традиционные способы модульной организации культового пространства. Гипотеза, принятая за исходное положение, выстраивает обобщенную схему, своего рода «идеальную конструкцию», которая может быть охарактеризована как версия или утопия. Предлагаемая версия основана на взглядах и моделях, свойственных периоду архаики, раннего христианства и Средневековья, поэтому представляет собой один из возможных вариантов теоретической реконструкции некоей идеальной структуры, лежащей в основании искусства храмостроения вообще. Начальным импульсом этого исследования была выбрана аксиома, декларирующая наличие смысловой связи между числовым рядом, фигурирующим в Церковных Преданиях и Священном Писании, и именем посвящения сакрального пространства, что должно в некоторой степени определять систему пропорций. Исходя из этой схемы была принята смысловая установка, в которой имя и образ в качестве основы пропорционального строя храма рассматриваются как исходные смысловые конструкции при создании концептуальной модели пространства.
32
33
34
35
Отмеченные положения Августина о числах определили в христианском сознании основные аспекты христианской догматики. В опосредованном виде они вошли в основу христианской эстетики, носителем которой, в частности, стала древнерусская культура.