Наука любви

    Юноши с девами в Рим, разом вместивший весь мир?
175 Кто в подобной толпе не нашел бы предмета желаний?
   Многих, многих, увы, пришлый измучил Амур.
Ныне же Цезарь ведет полки на окраины мира,
   Ныне и дальний ему будет покорен Восток!{27}
Жди расплаты, парфянин! Ликуйте, павшие с Крассом!
180 Снимется с римских орлов варварской власти позор.
Мститель грядет, с юных пор обещающий быть полководцем,
    Мальчик правит войну — долг не мальчишеских лет.
Робкие души, божественных лет не считайте по пальцам —
    В Цезарях доблесть цветет раньше расцветной поры.
185 Дар небесный в душе пробуждаться умеет до срока,
    И не преграда ему — леность медлительных лет.
Новорожденный тиринфский герой, двух змей удушая,
    И в колыбели своей сыном Юпитера был;
Вакх и поныне юнец — каким же юнцом он когда-то
190 Индию в страхе поверг под побеждающий тирс?
Годы и счастье отца в твоем начинании, отрок,
    Годы и счастье отца будут в победе твоей.
Имя такое нося, ты не можешь начать по-иному:
    Ныне ты юношам вождь, будешь и старцам вождем.
195 Братья есть у тебя — отомсти же за братние раны,
    Есть отец у тебя — отчее право блюди.
Твой и отчизны отец тебе доверяет оружье —
    Твой и отечества враг вырвал свой трон у отца:{28}
Копья сыновней любви против стрел преступных нечестий
200 В бой Справедливость ведет, Верности знамя подняв.
Гибельно дело парфян — да будет им гибельна битва!
    Пусть заревою страной вождь мой порадует Рим!
Марс-отец и Цезарь-отец, благодатствуйте сыну!
    Оба вы боги для нас — сущий и будущий бог.
205 Я предрекаю, победа близка, и об этой победе
    Петь мне обетную песнь в громкую славу твою!
Встав пред полками, полки ты моими приветишь словами —
    Только бы эти слова были достойны тебя!
Груди римских мужей воспою и парфянские спины
210 И с обращенных коней стрелы, разящие вспять.{29}
(Ты, побеждая, бежишь — что же делать, терпя пораженье?
   Знак недобрый дает Марс для лукавых парфян!)
Стало быть, будет и день, когда в золотом одеянье
   На белоснежных конях в лучший ты двинешься путь,
215 А пред тобой поведут вождей с цепями на шеях,
   Чтобы привычный побег их, побежденных, не спас.
Будут на это смотреть молодые мужчины и жены,
   Всем растопит сердца этот блаженнейший день.
Спросит иная из них, каких государей проводят,
220   Спросит, какие несут образы рек или гор, —
Тотчас на все отвечай, отвечай, не дождавшись вопроса;
   Если не знаешь и сам, то говори все равно.
Вот, скажи, в камышовом венке Евфрат полноводный,
   Вот, предположим, и Тигр в гриве лазурных волос;
225 Это армянская рать, это персы, потомки Данаи,
   Этот город стоял в ахеменидской земле,{30}
Это вождь, а это другой, а зовут его так-то.
    Можешь — так правду скажи, нет — сочини поскладней.
Званый обед — тоже славная вещь для любовных подходов,
230 И не единым вином он привлекает мужчин.
Часто и здесь, за рога ухватив, охмеленного Вакха
    Нежной своею рукой клонит багряный Амур.
Брызги вина увлажняют пернатые крылья Амура —
    И остается летун, отяжелев, на пиру;
235 Влажными крыльями бьет, росу отрясая хмельную,
    Но и от этой росы страждут людские сердца.
В винном пылу дозревает душа до любовного пыла,
    Тяжкое бремя забот тает в обильном вине,
Смех родится в устах, убогий становится гордым,
240 Скорбь отлетает с души, сходят морщины со лба,
Хитрость бежит перед божьим лицом, раскрываются мысли,
   Чистосердечье звучит, редкое в нынешний век.
Тут-то наши сердца и бывают добычей красавиц,
   Ибо Венера в вине пламенем в пламени жжет.
245 Помни, однако, что здесь, в обманчивом свете лампады,
   Ночью, с хмельной головой трудно ценить красоту.
Ведь не случайно Парис лишь днем и под солнечным небом
   Молвил, богинь рассмотрев: «Лучшая — Матерь Любви!»
Ночь благосклонна, она прикрывает любые изъяны,
250 Ночью любую из дев можно красавицей счесть.
О драгоценных камнях, о крашенной пурпуром ткани
   И о девичьей красе только при солнце суди.