* * *
— Со мною с Ливана, невеста,
со мною с Ливана приди!
Взгляни с вершины Амана,
с Сенира и Хермона вниз!{4}
От львиных убежищ
с леопардовых гор!
* * *
— Ты сразила меня, сестра моя, невеста,
сразила одним лишь взором,
Одной цепочкой на шее,
Сколь хороши твои ласки, сестра моя, невеста,
сколь лучше вина,
Аромат твоих умащений
лучше бальзама,
Сладкий сот текучий
твои губы, невеста,
Мед и млеко
под твоим языком,
Аромат одеяний,
как ароматы Ливана.
* * *
— Замкнутый сад — сестра моя, невеста,
Замкнутый сад, запечатанный источник!
Твои заросли — гранатовая роща с сочными плодами,
С хною и нардом!
Нард и шафран,
Аир и корица,
Благовонные растенья,
Мирра и алоэ,
И весь лучший бальзам!
Колодец садов
источник с живой водою,
родники с Ливана!
Восстань, северный ветер,
приди, южный ветер,
Ветер, повей на мой сад,
пусть разольются его благовонья!
— Пусть войдет мой милый в свой сад,
пусть поест его сочных плодов!
— Вошел я в сад мой, сестра моя, невеста,
собрал моей мирры с бальзамом,
Поел сота с медом,
выпил вина с молоком.
Ешьте, друзья, пейте и упивайтесь, родичи!{5}
V
* * *
— Я сплю, но сердце не спит…
Голос милого — он стучится:
«Отвори мне, моя милая, моя сестра,
моя нетронутая, моя голубка,
Голова моя полна росою,
мои кудри — каплями ночи!»
— Сняла я хитон —
не надевать же его снова!
Омыла я ноги —
не пачкать же их снова!
Мой милый руку
просунул в щелку —
От него моя утроба взыграла.
Встала милому отворить я,
а с рук моих капала мирра,
С пальцев — текучая мирра
на скобы засова.
Отворила я милому —
а милый пропал, сокрылся,
От слов его дух мой замер,
Я искала его, не находила,
кликала — он мне не ответил!
Повстречали меня стражи,
обходящие город,
Изранили меня, избили,
Стражи стен городских
сорвали с меня покрывало.
Заклинаю вас, девушки Иерусалима, —
если встретится вам мой милый,
Что вы скажете ему? Скажите,
что я любовью больна.
— Что твой милый среди милых,
прекраснейшая из женщин,
Что твой милый среди милых,
что ты так нас заклинаешь?
Милый бел и румян,
отличен из тысяч:
Лицо его — чистое золото,
кудри его — пальмовые гроздья,
черные, как ворон,
Очи его, как голуби
на водных потоках,
Купаются в молоке,
сидят у разлива,
Щеки его, как гряды благовоний,
растящие ароматы,
Губы его — красные лилии,
капающие миррой текучей,
Руки его — золотые жезлы,
унизанные самоцветом,
Живот его — слоновая кость,
обрамленная темно-синим каменьем,
Ноги его — мраморные столбы,
поставленные в золотые опоры,
Облик его — как Ливан,
он прекрасен, как кедры,
Нёбо его — сладость,
и весь он — отрада!
Таков мой милый,
таков мой друг,
Девушки Иерусалима!
VI
* * *
— Куда ушел твой милый,
прекраснейшая из женщин,
Куда уклонился твой милый, —
мы поищем с тобою!
— Мой милый в свой сад спустился,
ко грядам благовоний,
Побродить среди сада
и нарвать себе лилий, —
Отдан милый мой мне,
а я — ему, —
Он блуждает меж лилий.
* * *
— Прекрасна ты, милая, как столица,
хороша, как Иерусалим,
И грозна, как полк знамённый!
Отведи от меня глаза,
что меня победили,
Твои волосы — как стадо коз,
что сбегает с гор гилеадских,
Твои зубы — как стадо овец,
возвращающихся с купанья,
Родила из них каждая двойню,
и нет среди них бесплодной,
Как разлом граната, твои щеки —
Из-под фаты!