Выбрать главу
Все же ликует она: до того в ней разлажены чувства.Час наступил, когда все замолкает; промежду Трионов,Дышло скосив, Боот поворачивать начал телегу.И к преступленью она подступила. Златая бежалаС неба луна. Облаков чернотой закрываются звезды.Темная ночь – без огней. О Икар, ты лицо закрываешь!Также и ты, Эригона, к отцу пылавшая свято!Трижды споткнулась, – судьба призывала обратно. Три разаФилин могильный давал смертельное знаменье криком.Все же идет. Темнота уменьшает девичью стыдливость.Левою держит рукой кормилицы руку; другаяИщет во мраке пути; порога уж спальни коснулась.Вот открывает и дверь; и внутрь вошла. ПодкосилисьНоги у ней, колена дрожат. От лица отливаетКровь, – румянец бежит, сейчас она чувства лишится.Чем она ближе к беде, тем страх сильней; осуждаетСмелость свою и назад возвратиться неузнанной жаждет.Медлит она, но старуха влечет; к высокому ложуДеву уже подвела и вручает, – «Бери ее! – молвит, —Стала твоею, Кинир!» – и позорно тела сопрягает.
Плоть принимает свою на постыдной постели родитель,
Гонит девический стыд, уговорами страх умеряет.Милую, может быть, он называет по возрасту «дочка»,Та же «отец» говорит, – с именами страшнее злодейство!Полной выходит она от отца; безбожное семя —В горькой утробе ее, преступленье зародышем носит.Грех грядущая ночь умножает, его не покончив.И лишь когда наконец пожелал, после стольких соитий,Милую он распознать, и при свете внесенном увиделСразу и грех свой и дочь, разразился он возгласом мукиИ из висящих ножен исторг блистающий меч свой.Мирра спаслась; темнота беспросветная ночи убийствоПредотвратила. И вот, пробродив по широким равнинам,Пальмы арабов она и Панхаи поля покидает.Девять блуждает потом завершающих круг полнолуний.И, утомясь наконец, к земле приклонилась Сабейской.Бремя насилу несла; не зная, о чем ей молиться,Страхом пред смертью полна, тоской удрученная жизни,Так обратилась к богам, умоляя: «О, если признаньямВерите вы, божества, – заслужила печальной я казниИ не ропщу. Но меня – чтоб живой мне живых не позорить,Иль, умерев, мертвецов – из обоих вы царств изгоните!Переменивши меня, откажите мне в жизни и смерти!»Боги признаньям порой внимают: последние просьбыМирры нашли благосклонных богов: ступни у молящейВот покрывает земля; из ногтей расщепившихся кореньСтал искривленный расти, – ствола молодого опора;Сделалась деревом кость; остался лишь мозг в сердцевине.В сок превращается кровь, а руки – в ветви большие,В малые ветви – персты; в кору – затвердевшая кожа.Дерево полный живот меж тем, возрастая, сдавило;Уж охватило и грудь, закрыть уж готовилось шею.Медлить не стала она, и навстречу коре подступившейСъежилась Мирра, присев, и в кору головой погрузилась.Все же, хоть телом она и утратила прежние чувства, —Плачет, и все из ствола источаются теплые капли.Слезы те – слава ее. Корой источенная мирраИмя хранит госпожи, и века про нее не забудут.