Сердечно благодарю Вас за приятное писание Ваше, которое, как Ангельскую весть-еже радуйся - принял я с радостью и со благодарением ко Господу Богу. Радовался я, что Вы вступили во святую обитель в число словесных овечек Христовых радовался я еще о том, что Вы, как невеста Христова, облечены и украшены иноческими, смиренными, спасительными ризами; но более всего радуюсь тому, что святая обитель представляется Вам не иным чем, как раем; следовательно и обитающих в сем раю должны признавать Вы за святых Ангелов, или за угодниц Божиих, присно молящихся о преуспеянии Вашем в жизни духовной. Вот сколько доставило мне радости приятное Ваше письмо! Но, живя в сем раю, не должны Вы быть вовсе безпечными; поелику как древле изначала злохитрый змий, диавол, умел обмануть и обольстить перваго человека Адама, и лишить его райскаго наслаждения, так и ныне тот же змий, диавол, яко лев ходить втайне, т. е. уловляет в сеть свою тех, которые скрывают и утаивают свои помыслы и стыдятся об них исповедывать, и показывая им как и Адаму, все в превратном виде, например: и рай не раем, и путеводителей и сообитателей иными против прежняго, и сие не удивительно; ибо диавол и Самаго Бога оклеветал Адаму, что Он завидит ему, кольми паче святых служителей Его и наших наставников и наставниц не трудно ему представлять нам слепым, в превратном виде. Посему, возлюбленное чадо мое, аще хощеши видети дни свои благи и избегнути всех сетей вражиих, явных и тайных, то ничего не скрывай и не утаивай от святой и преподобной матери своей. Сердце твое пред нею, как книга разгнутая, да будет всегда раскрыто; самосмышлению своему не верьте ни в чем; без благословения и одобрения духовной матери своей ничего не начинайте, не точно рукоделия, каковаго и внешняго упражнения, но и самая молитва, т. е. келейное правило, количество поклонов, чтение книг, воздержание, пост, бдение, труды и проч., если не будут разсмотрены, одобрены и благословлены святою материю Вашею, то и Богу не будут приятны. Посему прошу принять искренний совет мой сей за правило на всю свою жизнь, чрез что с помощью Божиею и дни Ваши будут благи, и Бог будет с Вами, Который Ангелом Своим заповесть о Вас сохранити Вас во всех путех, на руках возмут Вас, да не когда преткнеши о камень протыкания ногу твою. Вот Вам и мое желание, поздравление на новом Вашем месте.
20 июня 1844 г.
182
Сердечно радуюсь и благодарю Бога, умиротворившаго сердце Ваше, и расположившаго оное на Его святую волю, принимать и приятное и неприятное. Поели чего, уповаю, водворится мир Божий в сердце Вашем; тогда и мрачное узилище - сырая келейка, как светлая и красная палата, будет Вас утешать. Вы посмотрите на своих сотрудниц, сестер о Господе, которые имеют и кельи сухия и светлыя, но когда в душах их не обитает мир Божий, то не более ли они Вас, неимеющих приюта, безпокоятся всегда? А посему вина смущения Вашего не от кельи происходит, а от противника завидящаго пользу благодушия Вашего. Вот Вы видели какия у меня светлыя и просторныя кельи, но я охотно бы поменялся на сырой погреб.. . . но воли нет Божией. И так вкупе возложим печаль нашу на Господа, и покоримся Его святой воле. Радуюсь и славлю Бога о том, что и грешния слова произвели доброе впечатление. Кто с верою кого вопрошает и усердно исполняет, тот слушает Господа, по Его удостоверению: слушаяй вас, Мене слушает. Посему и благодарение должно приносить не орудию произнесенных слов, а единственно Господу Богу, Который и чрез грещных иногда возвещает нам волю Свою.
15 июня 1841 г.
Приложенное письмецо Ваше достопочтенной М. Н. вручу, если буду дома, и беседовать с ней не откажусь, когда будут от ней вопросы; а без оных нелегко начинать, по писанному: вопроси отца твоего, и возвестит та, и старцы твоя, и рекут ти. За то с К . говорили мы много и как будто все дельное. А М. Н. ни одного вопроса не сделала мне; почему и я не находил, что ей сказать.
183
Насчет исповеди Вы справедливо сказали, что стыдливость заклеивает уста... Подобно сему, я в великом посте получил из Т..... письмо от неизвестной мне дамы, которая именем Божиим умоляя меня со слезами простить ей такой грех, который как тяжелый камень лежит у ней на душе несколько лет, и исповедать его никому не может, и боится умереть, и просит разрешить. Что делать, каких, каких искушений с человеком не бывает! Но все это Бог знает! и говорит человеку грешному: глаголи ты первее беззакония твоя; чего ради? да оправдишися; посему во истинну благо есть исповедатися.