15 Ноября 1863 г.
243
У М. Р. я смиренно прощения прошу, что я нездравым решением своим опечалил ея смиренную душу. Но когда мать Р. была у меня в келье, и говорила о своем намерении перейти в Н. монастырь, то хотя я и видел безполезность ея стремления, но противоречить ей в этом не стал, сказавши, что я Вашей свободы не стесняю, и не принуждаю жить в С., а также и не убеждаю переселиться в Н. и участь своего в этом иметь не желаю; а как ей угодно. Знаю, наверное, что который дьявол теперь ей не дает покоя жить в С., тот и в Н. еще более будет ее безпокоить, и влагать раскаяние о своей поспешности; то же самое и теперь прошу Вас передать ей, что я ей ни в чем не препятствую. Если она уже отправилась в С., то она там лучше успеет о своем перемещении устроить. А если она еще у Вас, то пусть дождется форменнаго ответа из С. иногда посетить убогую мою келлию, в которой и передам я ей обещанное в новую ея келлию на благословенье; о чем прошу ей сказать, а отвечать на два ея огромныя письма особенным письмом я не могу не по капризам, а по крайнему оскудению в моих силах, за что она извинила бы меня убогаго калеку.
25 Ноября 1863 г.
244
Возлюбленная о Господе!
Совестно мне, что редко пишу к Вам; но если письма мои неудовлетворительны, то молчание лучше бы всего.
Думаю, что и теперешнее письмо мое едва ли утешит Вас. Впрочем, решаюсь писать.
Благодаренье Господу! Вот достигли Вы и новаго года. Но грустно слышать, что новый год ничего новаго и отраднаго не принес Вам; ибо и в новои годе, как и в минувших, те же мучительные страсти: уныние, тоскливость, холодность ко всем, зазрение и презрение всех, ропотливость за все и хула. А посему чем мучиться так, то можно удалиться, чем не малое доставите обители одолжение, поелику характерность кому может быть по сердцу? А если вздумаете продолжать пребывание в обители святой, то Сие решение должно избрать не по билету, а по внутреннему убеждению совести, и жить не для погубления души, всегда ропщущей на все, но для спасения ея всеми благими делами, а наипаче всего смирением себя в духе, дабы во смирении Вашем помянул Вас Господь. Мне очень жаль, что Вы, читая Отеческия книги, нисколько духом их не напитываете своей души. Преподобный Варсануфий советует иметь невменяемость, т. е. не сравнивать себя ни с кем, не в том, чтоб считать себя умнее всех и воспитаннее, но в том, что нет никого противу Вас грешнее, глупее и несноснее. А св. Симеон Новый Богослов в 1м слове своем советует думать не о баронстве своем, но о ничтожестве, и говорить всегда так: кто есмь аз, худее худородная? И как я могу взойти в чью-либо келлию? Не скажут ли мне: зачем эта гнусная гордячка пришла осквернить мою келлию? А когда б и Вы любили мыслить об себе так, то недалече было бы Царствие Божие от Вас. Я и сам в начале поступления моего в пустыню, подобно Вам, имел характер самый пренесносный, и старец мой чего-чего не употреблял, чтоб смирить мою жестоковыйность; но ничто так не смирило моего окаянства, как ежегодное по нескольку раз, в течение шести лет, очищение всех скверных отхожих мест в обители. А в дополнение к сему нередко посылаем был с лукошком по проезжим дорогам собирать для удобрения огородов конской и скотской помет. И в начале святое послушание это было для меня не без горя и не без слез; но, наконец, с каждым годом становилось легче и легче. Так, любезная матушка, без смирения в духе спастися невозможно; а смиренно от одних слов научиться нельзя; потребна практика, чтобы кто трепал нас и мял, и выколачивал кострику, без чего и в Царствю Божие попасть нелегко, которое многими скорбми приобретается.
Может быть, письмо это для чувствительнаго сердца Вашего покажется шпанскою мухою; но Бога ради, не кричите, поелику это не от гнева, но с доброю мыслию написано, чтоб нисколько злокачественность, гнездящуюся в сердце, ослабить. А за ею, как неискусный врач (т. е. врал) смиренно испрашиваю милостиваго прощения Вашего, и разрешения, и святых молитв, в надежде коих остаюсь навсегда, с любовию моею к Вам и с почтением, благожелательным богомольцем Вашим и всенижайшим слугою многогрешный И. Антоний.