Выбрать главу

– О! Неужели?

– Однако это наводит на свежую мысль, – сказал Чудакулли. – Мы можем использовать Сундук для того, чтобы принести что-нибудь оттуда. Ну? Как вам такая идея?

В теплых прибрежных водах каменное строеньице диковинного существа обвалилось в n-дцатый раз.

Прошла неделя. Во вторник один из недоделанных снежных шариков столкнулся с планетой, возмутив волшебников и одним махом прихлопнув вид медуз-сетевязов, на которых Главный Философ возлагал основные надежды. Но по крайней мере теперь можно было с помощью Сундука собрать образцы, которые оказались настолько глупыми, чтобы заплыть внутрь того, что сидело под водой с открытой крышкой, – необходимым интеллектом обладали практически все, кто в тот момент обитал в море.

Все выглядело так, словно жизнь в Круглом мире обладает неким базовым свойством. Волшебники даже обсудили гипотезу, что это могло оказаться неким концептуальным элементом, занявшим свято место отсутствующего богорода.

– Как бы там ни было, на мой взгляд, «сварливиум» – не самое удачное название, – заключил Чудакулли.

– Может, изменить ударение? – предложил Профессор Современного Руносложения. – Например, свар-ли-ви-Ум. Ну, как тебе?

– Да уж, как ни назови, этого свойства у них точно не отнимешь, – согласился Декан. – Даже вселенская катастрофа их не утихомирила.

А новенькие все появлялись. Неожиданно страшно популярными стали моллюски и ракообразные. Среди волшебников укрепляла позиции теория, согласно которой этот мир производил новые виды каким-то поточным способом.

– Это же очевидно, – заметил Декан на одном из их регулярных семинаров. – Если у вас расплодились кролики, надо изобрести лис. А если много рыбы, тогда как требуются фосфорные удобрения, – нужны морские птицы.

– Это правило работает только при наличии нарративиума, сэр, – возразил Думминг. – У нас же до сих пор нет никаких доказательств, что у планеты имеется концепция причинности. Они просто живут, а затем – умирают.

В четверг после обеда Главный Философ заметил рыбу. Вполне нормальную, плавучую рыбу.

– Что, съели? – закричал он. – Море – вот родимый дом Жизни. А теперь взгляните на сушу, ведь это просто помойка, откровенно говоря.

– Однако твое море никуда нас не ведет, – возразил Чудакулли. – Вспомни-ка вчерашнее чудо-юдо со щупальцами, которое ты пытался воспитывать. Как только ты сделал резкое движение, оно плюнуло в тебя чернилами и улепетнуло прочь.

– Ничего подобного! Оно пыталось установить со мной контакт, – продолжал настаивать Главный Философ. – И чернила – самый естественный для этого способ, кстати говоря. Разве у вас самих не складывается впечатление, что они очень стараются? Взгляните на них еще раз. Заметно же, как они размышляют, не правда ли?

В аквариуме, стоявшем позади Главного Философа, пара существ выглядывала из больших спиральных раковин. Главный Философ лелеял честолюбую надежду обучить их выполнять простые задания, после чего они поделятся знаниями с другими аммонитами. Однако эти существа полностью разочаровали его. Наверное, они были неплохими мыслителями, в самом общем смысле этого слова, но с практикой у них как-то не задалось.

– Это потому, что если тебе по большому счету думать не о чем, то никакого смысла в раздумьях нет, – сказал Декан. – В самом деле, о чем можно думать в море? Прилив нахлынул, отлив схлынул, вокруг все мокрое, конец философского дискурса. – С этими словами он подошел к другому аквариуму. – А вот эти парни – особая статья.

Сундук отлично справлялся с ролью сборщика образцов, при условии, что они не должны были представлять угрозы для Ринсвинда.

– Пфф! – фыркнул Главный Философ. – Подумаешь, какие-то подводные мокрицы.

– Зато их там много, – сказал Декан. – И у них есть ноги. Я замечал, как они выползали на берег.

– Случайность. К тому же ничего похожего на руки у них все равно нет.

– Ну, прекрасно, что ты обратил на это внимание… – произнес Декан, подходя к следующему аквариуму.

Там сидели крабы.

Главному Философу пришлось скрепя сердце признать, что крабы без дураков могут побороться за звание Наивысшей Вершины Эволюции. ГЕКС обнаружил их на другом конце мира, и они действительно неплохо продвинулись, обитая в уютных подводных городках, окруженных аккуратно пересаженными живописными анемонами. Там наблюдалось даже что-то вроде примитивных моллюсковых ферм. Крабы разработали простые формы ведения войн и искусство ваяния статуй из песка и слизи. По всей видимости, так они увековечивали память своих героев, павших на полях сражений.