– Получается очень интересный факт — в коммунистической партии, созданной Лениным, одним из коренных пунктов был пункт о диктатуре пролетариата.
– Это не один из коренных пунктов. Это выражение целого, того, что вся партия подчинена решению этой задачи — осуществлению диктатуры пролетариата. Потому что нельзя её подменять диктатурой партии, нельзя диктатуру пролетариата считать каким-то частным делом — это в целом то, что должна делать партия рабочего класса.
– Можно ли свести всю Программу к этому пункту или это будет уже чересчур?
Можно. Всё остальное будет развёртыванием этого, потому что диктатура пролетариата — это коренной вопрос. Ленин говорил, что диктатура пролетариата — это упорная борьба, кровавая и бескровная, насильственная и мирная, военная и хозяйственная, педагогическая и администраторская против сил и традиций старого общества[41].
– Тогда получается, я просто хочу забежать очень кратко вперёд, когда в 1961 году отказались от диктатуры пролетариата, тогда, по сути дела, и закончилась история ВКП(б)?
– Можно так сказать, хотя название поменялась уже на КПСС. Большевистской партией она была до 1961 года. В 1961 году КПСС перестала быть партией рабочего класса, партией диктатуры пролетариата, и тем самым, поскольку середины нет, она стала партией ревизионистской, буржуазной.
Два исторических пути образования партии — в Европе и в России
– У нас, насколько мне известно, партия первична, а профсоюз вторичен, а в Европе, наоборот, европейские партии выросли из профсоюзов. Расскажите об этом.
– Надо сказать, что соотношение партии и профсоюзов в ленинизме отражено и закреплено. Профсоюзы не могут быть в целом коммунистическими организациями, в них по другому принципу собираются люди, они организуются для борьбы за простые и понятные рабочим, в первую очередь экономические, интересы. А вот партия должна внести в сознание рабочего класса понимание того, что улучшить своё положение коренным образом он сможет только борьбой за государственную власть, а не борьбой «за копейку».
– И тогда получается, что если партия, как было в Европе, вырастает из профсоюза и основой для роста партии является профсоюзное движение, то, как социализм вырастает из капитализма и содержит в себе родимые пятна капитализма, так и партия не может не содержать определённые буржуазные традиции, которые проистекают из её профсоюзного прошлого?
– К этому ещё добавляется то, что социал-демократические партии Европы, опираясь на то, что они имеют большое влияние в профсоюзах, стремились получить места в парламентах, которые хорошо оплачиваются. И многие стали думать, как бы им вообще перекочевать туда, и тяготились тем, что они в рабочей партии. Обычно в этих партиях складывались два крыла. Например, во французской социалистической партии Жюль Гед возглавлял левое революционное крыло — Гору, а другое крыло — Жиронду — возглавлял Жорес и другие оппортунисты. У большевиков этого не было. Большевики избавлялись от нереволюционного крыла, благодаря этому они оказались большевиками, и провели коммунистическую линию до конца.
– Значит, первая традиция европейского подхода к созданию и развитию партий из профсоюзов состоит в том, что профсоюзы сосредоточены, помимо профессиональной деятельности, в основном, на экономической борьбе. И поэтому это входит в привычку, и, хочешь не хочешь, партия заражается этой привычкой и не может выставить полноценные политические требования?
Да, кроме того, эти самые партии использовали профсоюзы для продвижения в парламент, на тёплые местечки, это вторая европейская традиция. И когда наступил «судный» день в 1914 году, только один человек, Карл Либкнехт, в немецкой компартии проголосовал против военных кредитов.
– И получилось то, что большинство западных партий предало коммунистическое дело.
– Да, а у нас, в России, наши пять большевистских депутатов: А. Е. Бадаев, Ф. Н. Самойлов, Г. И. Петровский, Н. Р. Шагов, М. К. Муранов проголосовали против военных кредитов, и их выслали в Сибирь.
– У нас, поскольку первична была партия, уже профсоюзы создавались изначально с пониманием того, что там могут быть не только члены большевистской партии, но также эсеры, меньшевики и вообще беспартийные, то есть было понятно, что профсоюзы — это место для (экономической?) борьбы, а не для основания фундамента партии.