— Вам следует поучиться стойкости, лорд Сильвер-стоун.
— Да у меня полно чертовой стойкости, Гримсби!
— Мистер Гримсби, — ответила Эмили. — А ваша речь достойна порицания для юноши ваших лет. Вынужден просить вас проявить чуть больше находчивости.
— Мы пропустим урок. Это для вас достаточно находчиво, мистер Гримсби?
Эмили изумленно оглянулась. Если Фредди готов заниматься вместо того, чтобы всячески уклоняться от уроков, он, должно быть, и вправду в самом плачевном состоянии.
Бедный Фредди. Он очень перепачкался. С шапки капала вода, плечи промокли. Более того, он неосторожно выехал из дома без перчаток, и руки его сделались тревожно синего оттенка. Его костлявая фигура, облаченная в коричневый твид, напоминала промокшее насквозь насекомое.
Эмили выдохнула, с тоской посмотрела на дорогу, ведущую к так манящему к себе «Эшленд-спа-отелю», и повернула коня.
— Ладно, — сказала она. — Но сначала мне нужно заглянуть на почту.
Изящные часы на каминной полке (свадебный подарок, Изабель любила их больше всех) прозвенели, отбивая четыре часа. Эшленд положил перо, аккуратно сложил бумаги и встал с кресла. Камердинер уже ждал его наверху.
— Собирается дождь, сэр, — спокойно произнес камердинер, помогая ему надеть сюртук из превосходной шелковистой шерсти.
— Значит, мне потребуется макинтош, — отозвался Эшленд, повернулся к зеркалу над умывальником и взглянул на себя. Глазная повязка немного сбилась во время бритья. Он поправил ее, подтянул галстук. Короткие седые волосы благодаря помаде лежали аккуратно.
В общем-то это не имело никакого значения, но он чувствовал, что должен женщине хотя бы это.
Уилкинс подошел сзади, держа в руках макинтош. Эшленд надел его и позволил Уилкинсу застегнуть пуговицы, потому что рука у него слегка дрожала. Шляпа, надвинутая на лоб. Перчатка на левой руке сидит как… ну, как перчатка. Да, так лучше. Надежно прикрыт. Он выдохнул и сказал:
— Спасибо, Уилкинс. Дожидаться меня ни к чему.
— Конечно, сэр.
Эшленд спустился вниз по лестнице, прошел в дверь, в последний момент открытую бесстрастным лакеем. Вышел наружу, под моросящий дождь. Грум стоял, держа под уздцы его лошадь. Серый декабрьский горизонт уже темнел.
— Хороший мальчик, — ласково произнес Эшленд, забрав поводья у грума и потрепав морду Веллингтона. — Прости за дождь, старина. Придется потерпеть, как солдатам.
Кивнув груму, он взлетел в седло и пустился вперед. Его ждали четыре мокрые мили до города.
Письмо прожигало внутренний карман Эмили, прямо напротив сердца. Разумеется, прочесть его здесь, на глазах у любопытного Фредди, она не могла, да еще и дождь лил. Придется подождать, пока она не окажется в безопасности своей комнаты.
— Разве вы не могли отправить свое письмо из дома? — спросил Фредди. — Я уверен, отец оплатил бы его доставку.
— Конечно. Я учту это в следующий раз.
Дождь никак не мог решить, на чем остановиться, — то он превращался в туман, то начинал моросить, то снова превращался в туман. Эмили ехала, расправив плечи и выпрямив спину. Посмотрев из-под полей шляпы на дорогу, она увидела «Наковальню», приткнувшуюся у обочины и выглядевшую еще потрепаннее, чем ночью. Несколько фонарей на карнизе уже горели. Двое мужчин пьяно сползали со своих лошадей во дворе.
— Только одну пинту, мистер Гримсби. Вы не можете сказать «нет», — взмолился Фредди, бросив в ту сторону тоскующий взгляд.
— Еще как могу. И говорю. Когда мы вернемся, в классной комнате нас будет ждать отличный горячий чай.
— Классная комната, — произнес Фредди тоном, каким мог бы сказать «армейская уборная». И вдруг: — Что за?… Это же отец, клянусь Богом!
— Следите за речью, ваша милость, — предостерегла его Эмили, но в ее жилах уже запела кровь, а глаза вглядывались в туман. Мгновенная физическая реакция потрясла Эмили.
Фредди не ошибся. Ошибиться было невозможно — впереди на великолепном темном коне решительно сидел высокий человек, левой рукой держа поводья, а правую положив на бедро.
«Как ему это удается?» — хотелось спросить Эмили, но она вовремя проглотила вопрос и сосредоточилась на том, чтобы успокоить лихорадочно забившееся сердце и прогнать румянец со щек. Это просто нелепо. Она — дочь князя! Она неоднократно встречалась с кайзером! И вообще привыкла к могущественным людям. Она просто не может нервничать, столкнувшись на мокрой от дождя йоркширской дороге с обычным английским герцогом. Уж кому-кому, а ей прекрасно известно, что князья и герцоги — это просто люди из плоти и крови, они нуждаются в еде, питье и отдыхе и пускают ветры, переев капусты.