Спектр разогнался по Магистрали, и громада Свалки Олимп заполнила обзор, затмив и нижний округ, и Береттский Треугольник. На Пуле и Цапле он ударил по тормозам — из витрины вывалился язык труповозки. Достав Дорожный Блокиратор, он вышел из машины и перешёл улицу. Единственным движением были противоречивые вспышки стоп-сигнала и их отражение в плёнке крови.
Он бегло осмотрел фургон. Среди трупов Локтя не было. Водитель мёртв, сломана шея. Тезаурус на земле рядом с открытой дверью — балласт. Локтя, версия номер два. Спектр подобрал его, и тут копская бибика влупилась в остановку, пульсируя миталкой, и Тредвел Подследственный вынырнул со снаряжённой на руке винтовкой.
— Это не то, на что похоже, — сказал Спектр прежде, чем Тредвел произнёс хоть слово.
— Отойдите от машины, мистер Спектр.
— Ладно, ладно, кивающий пёсик, — сказал Спектр, подбирая и унося Дорожный Блокиратор. — И падут даже могучие.
— Отлично, благодарю. А теперь я вынужден просить вас бросить паровичок и отойти.
— О, ясно. Ещё один коп-бандит в этом городе? И гружённый вроде бы прекрасной пушкой.
— Это Ручной Пулемёт Приближения к Нулю, мистер Спектр. Я спустил и курок, и предохранитель. Одно лишнее движение…
— Толкование в пользу сомнения — у тебя есть сомнения?
— Нет, сэр. Скорее код поведения.
Спектр медленно отошёл от фургона, направив ствол обреза в небо.
— Парень, жить с кодом поведения — тяжело тебе. Адресная книга похожа на вафлю, так?
— Где Локоть?
— Протиснулся где-то в. дверь, истекая кровью насмерть. Время существования, Тредвел. Это твоё настоящее имя? Слишком оно мучительное, чтобы поверить.
— Без сомнения, мешок теней, что вы зовёте философией, уберегает вас от боли верить хоть во что-то. — Мимо пронеслось танкотакси, и оба справились с порывом отвести глаза от соперника. — Параллельные вселенные не встречаются, мистер Спектр. Или лучше сказать — им нельзя позволять встречаться.
— Знаешь, я ограничен во времени, чтобы стоять здесь и выслушивать лекции уволенного полукопа с мозгом меньше моего кулака.
— Долг заключён в глазах очевидца.
— Я не хочу и не собираюсь занижать твою карьеру, пропеллероголовый, но Блинк оценивает характер человека по тому, как тот падает с лестницы. Он угнетающе действует на тебя, и всегда будет. Притащи ему Локтя — он оторвёт тебе яйца и назовёт консультантом.
— Не я определяю правила.
— Тогда ты идиот, которому необходимо культивировать способность к манипуляции. Проблема с законом в том, что он готов попасть в правильные руки.
— Мы не можем все иметь согласованную структуру конечностей, мистер Спектр. Или вашу легкодоступную мораль.
— Дурак суть золотой и устаревший плод, Тредвел — молва и ересь. Справедливость хоть где-нибудь — угроза всеобщей несправедливости. Если они изолируют другого Локтя в этом выгоревшем банке, это может пойти нам на пользу. Настал момент ловить улитку за рожки.
— Улитку можете оставить себе. И ваше чучельное представление о справедливости, берущее начало в способе мести, что вы предлагаете.
— Поздравления — ты впервые опознал иронию. Тредвел, ты скучен, как напыщенный статист, играющий мэра.
— А ты самый тоскливый фекалий, что хлынет в пробоины в днище истории.
— Наш обмен мнениями бесплоден.
— Можешь стрелять в любой момент.
— Дикое мужество подразумевает конец всем ограничениям.
— Да.
Спектр пофинтил головой, и Пулемёт Нуля Тредвела начал жужжать, как рой пчёл. Спектр не мог поверить, что его сдержит человек, активностью подобный фанатику в торфянике. Подследственный прежде демонстрировал кротость, с трудом поддающуюся объяснению, и это лишило Спектра боевого духа. А теперь этот поток сопротивления.
Спектр привык объявлять своё мнение законом — практика, известная как Дворкинг. Он использовал её в комнате судоложества, чтобы обелить парня, застрелившего сотню человек перед оружейным магазином. Цитируя американские военные методики, Спектр доказал, что резня является опережающим ударом. В другой раз с его помощью невиновного признали серийным убийцей, несмотря на тотальное алиби — сомнение вызывало только состояние ума этого парня. Здравый рассудок определяется наличием угрызений совести, но поскольку обвиняемый был невиновен, у него их не было — признали, что он безумен, как повар, и посему не подходит для задачи познать что-либо, кроме зла. Закону в виде лжи хватает силы стать видимым. Всего-то и нужно, что небольшой рычаг.
— Может, Шеф за это примет тебя назад, — сказал он, предъявляя дубликат тезауруса. — Это книга, украденная Локтем. Наверно, это… редкое издание чего-нибудь особенного. Локоть всё-таки был текстропистом. Ты тоже такой, Тредвел? — Давай сюда.