Огонь утих от задних рядов зала к передним, пока по центральному проходу, устилая свой путь обрывками ленты заграждения, шествовал человек. Присутствующие снайперы умолкали, когда до них доходило, что новоприбывший — ни кто иной, как Керни, раздетый до антишоков и угорающий над своим мёртвым двойником.
Дайс «Киллер» Эгню, бывший сокамерник Малыша, вышел на сцену и продолжил расстреливать тело. Что же до Керни, тот ничего не знал о своей прежней личности и был более-менее похож на человека. Он модифицировал свою Кафкаклеточную пушку так, чтобы вид с глаз жертвы передавался даже после смерти: когда он убивал, на него обрушивалось гипнотизирующее зрелище загробной жизни. Но когда он стрелял и перестреливал в искрошенный труп Малыша, он не видел ничего, кроме серой статики. Левый клоун, кем бы он ни был, уже покинул их, суицидировав на следующий уровень. Керни использовали. Значит, на его долю выпало лишь пострелять в зрителей.
Блинк швырнул трубку.
— Проблемы на встрече оружейных зануд, Бенни. Каждый божий год. Я заставлю тебя понять лучше, чем я сам, эти космо-обезьяны хватают свою единственную тупую идею и носятся с ней, пока не приходится принимать изысканные меры. Ты знаешь, что они продают обоймы с маленькими бумажными зонтиками? Опупеть. И они зовут это преступлением, словно купили понятие. Чёрт побери, я отдам ударную руку, чтобы увидеть в наших краях настоящее преступление — ни от кого ни звука со времён того дерьма в Молоте, ограбления на Торговой и взрыва, что снёс нижний округ. Двенадцать с хреном часов пенопластового кофе, пончиков, занавешенных штор, криков «ты отстранён от дела» блудным копам и прочая рутина — но к братству я присоединился ради другого, Бенни, мне нужно наблюдать за насилием. Вроде бойни, что устроил Нелюбимый пару лет тому, помнишь? Этот парень знал, как отвесить воркуху.
И никогда мне не нравилась эта берлога. Это ракето-непробиваемое оргстекло на фасаде — это ж гадское приглашение, вот что это. Куда ни тыкнись, везде войска — видишь там сзади арсенал? Герион молодец, но шесть-два-и-ещё его ребят не знают, как стрелять из блуперов. И пока я зеваю на эти передистические компьютерные пробы из верхнего округа, какой-то идиот влез в представление Керни, и тот слетел с нарезки, расстреляв жизнь в зрителях. Ну, я думаю, он сэкономил нам вагон проблем с этими снайперами — я тебе уже говорил, каждая заказанная угроза несёт в себе противоядие.
Арестуй жертву, Бенни, это основной момент — упакуй её, как подарок на сочельник. А если жертва окажется куклоглазой и покойной, на этом наша работа закончится и мы сможем тихонько спать дальше. Думай как бандит, Бенни, и ты не ошибёшься — вот есть два чувака, совсем одинаковые, одни и те же отпечатки пальцев, вся фигня, как они могут это использовать, чтобы жульничать и лгать? Что до меня, я бы решил собрать и перестрелять всех собак, но у тебя могут быть другие идеи. Помнишь парня, который пошёл и вырезал крошечные антикоповские заявления на кончиках пальцев? Заставил ребят в дактилоскопической лаборатории безумно скакать. В остальном отпечатки гладкие, если я верно помню, выжженные. Прошло время, и ребята осознали, что сообщения несут эдакое завуалированное уважение, первое для них за ’ многие годы. И не скоро они заметили жуткие грамматические ошибки и поняли, что это работа копа, — помнишь, Бенни? Бенни?
Блинк внезапно огляделся, осознав отсутствие. Как раз в этот момент Бенни и Кори прорвались через пост копов в Терминальном Штате и с хохотом неслись к бункеру Молота.
Кровь стекала по величественным каменным ступеням Зала Собраний на Площади Маккена — окрестный Светлопив всегда будет грустить над муниципальным фонтаном. Керни вышел с дымящимся пулемётом Гатлинга и спустился по красному ковру лестницы. На нулевом уровне он глянул на часы, показывающие цифровую картинку разлагающегося серфера. Час ночи.