— Например?
— Умник, да?
— Беги, Данте, — прошипел Данте Второй краем рта. — Несись, как ветер.
— Данте, я… я запутался.
— В чём, идиот?
— Не лезь, — сказал тот и глянул вниз — он шипел в пол, теряя связность, памятник потоку. Вещество пола ползло по его ногам, когда он сочился наружу, взбивая ковёрные волны на твёрдом мраморе.
Данте Второй тревожно отступил — пол забурлил в его сторону, как медленный прибой. Поверхность лица Данте взбаламутилась броуновским движением, и его руки стали полуметаллическими, сплавляясь с рукоятками пистолетов.
— Как насчёт признания вины? — крикнул Данте Второй Блинку.
— Хорошо, — хихикнул Блинк, — посмотрим, кого арестовала курочка. Я думаю — если будешь вести себя прилично, Спектр организует сделку, где ты поможешь суду притвориться, что их дела морально приемлемы.
— А что, будет разница?
— Вот уж будет, Дэнни, парень, — у тебя проблемы больше кита — твой, эээ, брат выглядит слегка шишковатым, да? Время бежит очень слабо. Вижу и тебя, Роза, как это зовут — любовный треугольник? Больше похоже на гадский додекаэдр.
Едва Роза открыла свой большой рот для вопля, хвастун танка Малакоды вонзился в дряблое стекло, а следом за ним заехала и вся машина. Въехавший танк покрылся прозрачным желе и так и стоял, блестящий, как свежелакированная игрушка.
Люк поднялся и перевернулся, натянулись стеклянные нити — оттуда выкарабкался Брут Паркер, перемазавшийся с ног до головы восковой молекулярной пастой, пока слезал с танка.
Он оглядел помещение и заметил Розу, шагнул к ней и помахал рукой.
— Глянь сюда, Роза Контроль… — Выстрелы из Узи прервали его и выбили серию точек на стене за его спиной. Он повалился, как криво построенный жилой дом.
— Мы уже развлекаемся? — крикнул Блинк, перезаряжая Узи. — А теперь бросайте оружие! — Копы побросали оружие. — Да не вы, сукины дети! — Они подобрали оружие, побурчали и устали от этого упражнения. — А теперь, Дэнни, твоё повторное отступление в логику исчерпало любую возможность диалога, и судя по виду твоего друга, времени особо нету, так что поднимаем паровички на счёт три.
— Не могу, — сказал Данте.
— Могу, но не буду, — сказал Данте Второй.
— Как скажешь, жирдяй, — сказала Роза. Блинк повернулся к Гериону.
— Что она хотела сказать этим «жирдяем»? Герион закашлялся и попробовал сложить лицо, как шезлонг.
— Ладно, стреляем кто когда готов, джентльмены. И пленных не брать — нам негде их содержать.
Данте Второй замахал руками:
— Не стреляйте, удачи не будет. У меня не будет, я хотел сказать. — К нему роем ринулись пули, раздирая архитектуру, пока он бежал к Розе за перевёрнутый стол. — В порядке, солнце?
— Признание вины? — щёлкнула Роза и отвесила ему щедрую пощёчину. — Почему ты не мог прирасти к пистолетам, как Дэнни?
— Потому что ему пришлось прирасти к пистолетам, — возразил он, но голос его утонул в выстреле собственного оружия. Стреляные гильзы разлетались, как зубы дракона.
Части закопанного Данте разлетались дымом.
— Вмешайся с каштановым пистолетом, Терри, — произносил Блинк, пока пули выбивали искры вокруг него. Он загромоздился в сторону, чтобы увидеть, как Терри Герион снаряжается огнемётом Уроборос с баком на спине.
— Встречай монстра, Дэнни, — сказал Герион. — Возмездие описывается как акт враждебности.
Данте улыбнулся с таким тугим презрением, что его невозможно было разжать. Оба пулемёта поднялись и начали свистеть, вращающиеся стволы раскрутились — их изображение расплылось, и полетели пули. Копы шлёпались на пол, уничтоженные, как тараканы. Щиты отказа расщеплялись, как ухваченные крылья. Скоро они все играли дурачка, прибитые к стене, распыляя кровь из груди и прочие погляди-на-меня гротески. Данте не прекращал, отдача выдавливала ему зубы.
И тут прилетела струя огня, естественно, как молния, и Данте заплакал бензином, вопящий человек-факел, и два пулемёта пылали в сердце инферно. Вот она, жизнь, подумал он, и огонь рычал у него изо рта.
Он обрушился на колени, и пулемёты остановились. Шелестя, как бумага, он склонился набок, и рой светлячков догорел в воздухе.
Нахлынула боль в яростной попытке найти выход. Потом он схватил руками пустоту и угас.
Что-то понеслось прочь. Всплеск силы застал Данте Второго стоящим позади бронированной стойки и наводящим ствол. Как говаривал Малыш? Стань целью, и ты не промахнёшься. Данте Второй стал стрелком, пистолетом, пулей и жертвой. Выстрел чмокнул сквозь бак Уробороса, и Терри Герион превратился в звезду, и его пылающие конечности врезались в потолок и прилипли, догорая.