– Тебе реально за шестьдесят, Винсент? Никаких пластических операций, одно лишь вегетарианство?
– Как видишь! Я и выпить себе позволяю и недосыпаю частенько. Вегетарианство действительно творит чудеса. Один мой приятель, бизнес партнёр, практикует периодически ещё и фриганство. Апологеты данного движения роются в помойках в поисках еды и хороших вещей, которые можно забрать к себе домой и с пользой применять. Это не бомжи и не изгои общества. От одного мусорного бака к другому они слоняются не из—за нужды, а по идеологическим убеждениям. Их философия заключается в экономии ресурсов планеты, которые используются расточительно современным капиталистическим обществом. У них даже есть свои карты и гиды по самым лакомым помойкам. Конечно, для него это игра, трудно быть фриганом будучи мультимиллионером. Однако, однажды он все—таки уговорил меня съездить с ним на помойку одного хорошего ресторана. Водитель припарковал Бентли неподалёку от чёрного входа в ресторан, и мы направились к бакам с мусором. Я до последнего думал, что это шутка. Но нет, он со знанием дела вытянул несколько пакетов из бака и начал перебирать содержимое. Он был словно хищник, он был так голоден до жизни. Никогда не видел приятеля таким живым. Он призывал присоединиться, и в какой—то момент азарт взял верх, и я тоже перебрал несколько пакетов. Приходили ещё люди, прилично одетые, это были не бомжи. Они занимались тем же, с академическим выражением на лицах изучали свои находки. Кто—то неряшливо, а кто—то явно с опытом. Мы нашли кучу едва просроченной еды, выбрали из всего многообразия упаковку хот догов в полиэтиленовой упаковке. Приятель взглядом пригласил меня разделить трапезу. Мы сидели в шикарном салоне его Бентли и жевали вкуснейшие в своей жизни хот доги, найденные в мусорных баках. И тогда он спросил меня, понимаю ли я в чем кайф. Чувствую ли я тоже, что и он. Чувствую ли я вкус жизни, давно потерянный за этими миллионами на банковских счетах!? Я молча кивнул, а потом расхохотался самым безумным смехом в своей жизни. Да, я действительно почувствовал то, о чем он говорил, но рассмешила меня ирония всей ситуации. И я спросил у него: – “Грегори, а ты в курсе что этот ресторан принадлежит финансовой группе, которой мы с тобой владеем?” Он на несколько секунд застыл словно очарованный ребёнок в магазине игрушек, а затем разразился тем же безумным смехом, что и я минуту назад. Мы смеялись всю дорогу назад, мы были просто счастливы. Всю ночь и до самого утра пили виски, бесконечно болтали, курили сигары, гоняли по двору на сигвеях, и играли в бильярд сражаясь за последний хот дог. И это парни за шестьдесят. Утром на прощанье договорились никогда и ни за какие деньги не продавать тот ресторан, даже если он будет работать в огромный минус. В следующий раз мы ужинали уже в самом ресторане, а не на его задворках. И это снова было очень забавно вспоминать.
Глава 2. Добро пожаловать в Калифорнию.
Истории Грэя становились все интереснее и у меня возникло много вопросов:
– Ты рассказывал, что начинал бизнес тренером. Что было дальше? Как ты оказался в штабе предвыборной президентской кампании?
– Не так быстро, Джим. Это был довольно долгий и извилистый путь. А результат скорее случайный, я не ставил себе конкретной цели в жизни – стать советником президента. Знаешь, я никогда не был счастливчиком, до того момента пока я не встретил людей, изменивших моё отношение к жизни. Я никогда не ставил все что есть на зеро. Так было лет до тридцати. Я всегда слыл аккуратным и последовательным малым. У меня был типа план жизни, к скольким годам я смогу въехать в свой собственный дом, создать семью и выплачивать кредит. Я был выхолощенным роботом, ботаником, праведником. Жизнь по сценарию и алгоритму. Весь в мать. Она поучала меня с детства, программируя словно серую массу. Я жил в иллюзии контроля за собственной жизнью. Ходил на работу, выполнял план и мечтал о ступеньке выше в карьерной лестнице. Я закончил колледж с отличием. Но все мои одногруппники устроились в своей жизни лучше и сразу же. Все эти люди чью учёбу оплачивали родители, таскались по барам и вечеринкам на протяжении всего студенческого периода. Все эти люди работали в компаниях родителей и по прочим связям. А во мне лишь кипела злость и досада из—за чувства несправедливости. Сначала я думал о своеобразной мести, мною двигала животная сила, желание доминировать. Быть выше, по крайней мере быть выше группы лентяек и раздолбаев с которыми я учился. Я был кретином, честное слово. Чопорным, брюзжащим и вечно недовольным воротничком. Скучнейший человек, обиженный на весь мир и живущий в собственной клетке из стереотипов и узкой модели взглядов на жизнь. И я существовал в таком мире каким видел его для себя, сквозь своё кривое зеркало восприятия. Слава богам, однажды моя жизнь изменилась. Я всегда выполнял свою работу отлично, но это не приносило мне должных результатов. Я видел обман, ощущал дискомфорт. Это прослеживалось для меня как в содержании самих тренингов, так и в системе вознаграждения. Я терял вдохновение и юношескую задорную прыть, что двигала мною ещё совсем недавно. Я разочаровывался с каждым днём все больше, особенно глядя на нашего жирного босса, которого интересовала лишь выручка. Я начал погружаться в уныние и лёгкую депрессию. Работа опостылела мне, лень начала одолевать меня. Все чего я хотел в те годы – это вернуться домой и засесть перед телевизором с пивом и чипсами или банкой поп корна с ведёрком мороженого. Я не склонен к полноте и в принципе не слишком замечал изменений в весе. Но такой образ жизни лишь усугублял проблемы, которые я старался запить или засахарить. У меня началась хроническая простуда, я постоянно сопливил и работал с перманентной мигренью. Ходил на работу ради того, чтобы оплачивать жилье и свои вкусняшки. Я искренне возненавидел свои будни, свою жизнь и себя. До сих пор вспоминаю свой последний тренинг и мысли с которыми я засыпал в тот вечер: