– Ваше величество, принц Борей! Лорд Азазаль! – почтенно произнесла их имена дайнего: – Чем могу вам помочь, господа?
– Возьмите этого оболтуса на лечение, пока он не сбежал, – положив ему руку на плечо, вальяжно сказал Азазаль, не обращая внимания на немое возмущение своего друга. Он вообще перестал сейчас обращать внимание на что-либо, кроме этой дайнего.
Женщина растеряно посмотрела на Давида своими красивыми красными глазами, сразу извиняясь за поведение Азазаля.
– Аз! Притормози! Вспомни, с кем ты сейчас находишься! – обеспокоенно поправил его Давид, блеснув своим возмущённым взглядом: – Меня сейчас подлатают, и тебе неукоснительно придётся отвечать за несоблюдение субординации королевского круга. Напомни мне, какого ты дана (*уровень доступа к королевскому кругу)?
Весёлость Азазаля моментально, как рукой, сняло, и он немного хмуро покосился на Давида.
Медсестра быстро отошла к стойке регистрации, польщено выводя над ней сияющую галограмму с базой данных пациентов. Найдя королевский знак: треугольник с глазом внутри него – она коснулась его своим длинным пальцем. Треугольник озарился светом, чуть прогнулся и разлетелся на мелкие золотые песчинки. Они закружили и поднялись вверх ярким огромным созвездием, в котором была отдельная система планет и загадочные, жёлтые энергетические потоки света . Оно сияло лиловыми, белыми и жёлтыми огнями, двигалось, жило своим временем.
Дайнего заметила одну маленькую звезду, слабо мерцавшую в системе астрального тела лорда Борея, и в её зрачках моментально отразился её белоснежный свет. Она цепко ухватилась за неё своим взглядом и силой мысли вывела звезду на передний план.
– Лорд Борей, вы принимали сферу жизни? – уточнила медсестра, не отрываясь от медицинского файла Давида.
Давид неловко посмотрел на Азазаля.
– Да. Но она была сделана не под мою генетику. Она мне не принадлежала.
– Понятно. Значит её придётся выводить, – продолжила она: – Я вижу, что она остановила потерю вашей звёздной энергии. У неё немного похожая с вами генетика. Ещё у вас было постороннее вмешательство в ваше энергетическое тело. И оно сейчас рушится огромными темпами. Эта сфера скоро утратит свою силу и превратится в ещё один триггер.
Тут она отвлеклась от звезды и утешительно глянула на Давида. Её ясный взгляд стал сейчас нежно-красного света.
– Мы вас подлатаем, лорд Давид Борей, – и в её взгляде было нечто большее, чем предписывала стандартная корпоративная этика их медицинского центра.
Хоть она и была юной, но уже прекрасно знала, впрочем, как и все её соотечественники, о красивой и трагической истории любви между Дайлиной, прекрасной представительницей их рода, и принцем Бореем. Как же! Для каждой дайнеги он был бесспорным кумиром и неизменным покровителем, в эти-то нелёгкие времена!
Давид озадаченно глянул на медсестру, ведь её слова не были простыми.
Никто не знал о его внешнемирском имени, кроме Дайлины. Так могла называть его только она. Во взгляде Давида сейчас читалась растерянность вместе с непониманием и благодарностью. Он смотрел на эту юную дайнего, но вместо этого видел в ней свою Дайлину. Она звонко смеялась и игриво закидывала за шею свои длинные тёмно-графитные волосы, нитями струящиеся по её нежной, серо-синей коже. Она слегка прикрыла свои большие миндалевидные глаза, и мечтательно посмотрела наверх, чуть придерживая своими длинными пальцами тонкий подбородок. Давид широко раскрыл свои серебристо-синие глаза и с замиранием сердца следил за каждым её движением. Ему всё это казалось настолько реальным, что он даже позабыл, где сейчас находится. Дайлина оторвалась от своих мечтаний и воодушевлённо глянула на него. Её прекрасные красные глаза были полны любви и говорили с ним, прямо здесь и сейчас, в этом времени:
– Давид Бореюшка! Ты возьмёшь меня с собой? – спросила его Дайлина.
Давид ясно услышал её голос и пошатнулся от неожиданности. Когда он снова выпрямился, Дайлина исчезла. Он по-прежнему был в лазарете, и на него, вместо этого, с удивлением смотрела медсестра.
Давид взволновано, с болью на сердце, завертел головой в поисках Дайлины, но никого не нашёл. А ему так не хотелось её снова отпускать! Затем у Давида всё закружилось перед глазами, и он потерял сознание. А над ним встревожено засуетились Азазаль с дайнего.