Визиты в музей остались. Не совсем понятно, то ли так служба безопасности пыталась найти ту самую скрытую ниточку к посторонним, то ли давала возможность одиннадцатилетнему парню совершенно не закиснуть в череде одинаковых дней за забором. В четырех стенах сидеть тяжко, надо утолять сенсорный голод. Вот и катал личный охранник в столицу пару раз в неделю. По кафе пройтись, на людей посмотреть, с мастерами-реставраторами о разных хитрых штучках поговорить. О том, что каждый шаг затем будет рассмотрен со всех ракурсов Анджея совершенно не беспокоило. Против князя и его семьи никакой подрывной деятельности не вел, с различного рода мерзавцами из недобитых «рэвальюсиониер» не яшкался, чаще с Михаилом после уроков в городе пересекался и вместе в кафешках о жизни общались.
Сегодня Анджей привез наполовину собранный корпус парусника в музей, чтобы проконсультироваться насчет его покраски. Тот лак, который он выбрал, на тестовых деталях после сушки помутнел и теперь нужно было понять – или где-то ошибся с выбранной химией, или в технологическом процессе что-то сделал неправильно. Отдав вахтеру теплую куртку и получив номерок, Потоцкий пошел по уже привычному пути, бережно прижимая к груди зародыш будущей модели. Водитель и телохранитель в одном лице неспешно шагал рядом. После того, как мальчишка начнет обсуждать свои проблемы с реставраторами, можно сидеть спокойно в уголочке и дремать. Беседы могли затянуться и на час, и на два. Убеленным сединами старикам было интересно общаться с начитанным молодым человеком, который заболел судомоделизмом и был готов разговаривать на любимую тему без остановки.
То, как через десять минут у того же вахтера взял свой полушубок невысокий мужчина в одежде приказчика, никто не обратил внимания. Как и то, что одеваясь Севастьян ловко отцепил прилепленный под широкий прилавок артефакт. Анджей сунул его туда, когда сдавал одежду и корпус кораблика стоял под руками, агент взял, принимая полушубок и незаметно сунул в карман. Все же у Голицына не было ни людей, ни необходимости контролировать каждый шаг подопечного. Это было под силу государству, да и то лишь по приказу сверху. Поэтому полированный пенал сменил своего хозяина и теперь был готов к последнему испытанию.
– Вам надлежит исполнить свой долг.
– Да, монсеньор.
– Лоренцо верный слуга Церкви, но дьявол может ввергнуть его в искушение. Поэтому вы лично проконтролируете проведение обряда, убедитесь в том, что порождение зла уничтожено и не вселилось в другого несчастного.
– Да, монсеньор.
– В случае любых проблем вам надлежит уничтожить всех, кто будет присутствовать на изгнании. Всех без исключения.
– Да, монсеньор. Мы все сделаем, как приказано.
Трое крепких монахов в гражданской одежде стояли, преклонив колено, перед безликим мужчиной в черном балахоне. Кардинал Чизаре отвечал в Ватикане за разного рода специфические вопросы. После которых пропадали люди, исчезали ценности и рвались нити, неожиданно ставшие видимыми для посторонних. Сейчас он инструктировал своих помощников перед будущей поездкой в Российскую Империю. Задача достаточно сложная, не терпящая какого-либо двойного толкования. Приор Ордена обязан будет выполнить данное обещание, уничтожить отражение врага рода человеческого и вернуться с победой. Или сложить голову во время неравной битвы.
– Документы для вас готовы, вылет завтра. Будете путешествовать по Золотому Кольцу. Как только получите команду, прибудете в Санкт-Петербург. Карты, фотографии будущего места проведения обряда и все необходимое для поездки у вас уже есть. Готовьтесь, братья. Да поможет нам Бог.
Сегодня в гимназии был день открытых дверей. Несколько групп мелюзги шатались по всем этажам, заглядывали в распахнутые двери классов, галдели на разные голоса и путались под ногами. Директор и завучи потоков осипли, раздавая указания и решая возникающие проблемы. Но отлаженный на многочисленных подобных мероприятиях механизм не давал серьезных сбоев и день обещал закончиться относительно спокойно.
Шагавший по коридору Александр Драбицын успел заметить летевшего на него первоклашку и отступил в сторону. Снесет не глядя, шарашит, как самонаводящаяся торпеда. Но костюмчик-то чужой. Похоже, или заблудился, или целенаправленно от своих отбился.