Так что все прошло спокойно. Как писал классик – все культурненько, все пристойненько, и закусочка на бугорке. На положенный поминальный обед я оставаться не стал – не люблю я подобные мероприятия вообще, да и кладбища в частности. Самое интересное, что на это мероприятие, клановое, по поводу изменения количества родственников меня пригласил сам Потоцкий, включив в свое завещание относительно похорон тех лиц, которые он бы хотел видеть на месте своего последнего упокоения. Хотя, как он мог бы меня там видеть – ума не приложу. Сейчас он совсем в другом месте и не то, чтобы в лучшем из миров. Впрочем, обо всем по порядку.
…Ну и унылое же это место! От метро пришлось еще топать ножками пару километров. Какого черта Паленый выбрал для встречи такие гребеня? Не мог что ли, в центре встретиться?
Наконец я дотопал до кафе «Астра», сильно напоминавшую мне распивочную «Чебуречная» из моего прошлого, где свежий чебурек, который вчера еще гавкал, можно было запить бодяжной вонючей водкой из грузинского спирта, который контрабандно везли через границу. Бр-р… Главное в таких чебуреках – когти выплевывать, чтобы не подавиться.
Я брезгливо толкнул перчаткой грязную засаленную дверь. Ну духан внутри был соответствующий – никогда не замечали, что после похода в дешевые кафешки ваша одежда еще день минимум будет вонять соответствующе? Все кухонные ароматы почему-то именно в этой атмосфере становятся очень агрессивными и пропитывают все насквозь.
Обведя взглядом зал, я увидел Потоцкого, жравшего блины в самом темном уголке этой рыгаловки. Опа! Вот тебе раз, а вот тебе и два, подумал Штирлиц, бросая второй кирпич на лысину Мюллера. Как же я раньше не раскусил, что он хорошо владеет биоэнергетикой? Я увидел слабое возмущение Поселенного Пустыря и выброс в мою сторону того, что можно было назвать эктоплазмой – нечто вроде прозрачного щупальца, вырастающего из стогны охлупень, ринувшегося ко мне, но не прошедшего дальше внешней границы пузыря. Зато все, что ему надо, гаденыш срисовал. И вкладыш дуплексного переговорного устройства в ухе, и два пистолета – токаревский со спиленными номерами и МСП под штаниной на ноге.
Ну естественно, кто бы меня отпустил без поддержки и оперативного прикрытия, как вы думали? Только вот это были не папины спецы, а Кресислав с Козьмой. Папу интеллигентно послали нахрен, заявив, что как лицо официальное он не должен знать ни о чем, если что-то (а с высокой вероятностью не «если» а «когда») пойдет не так. А так все довольны, все смеются и граф не при делах – о чем не знаешь, не надо врать на полиграфе. И вообще, господин граф, подобные дела проходят не по вашей юрисдикции, а по нашей компетенции, вам с волшбой не по пути. ПапА чуть обдумал подобное интимное предложение и признал правоту волхвов, махнув на все это рукой.
Значит Паленый знает? Срисовал? Да и хрен с ним, я прятаться от этой разборки не намерен. Более того, я больше чем уверен, что его чирлидеры тоже здесь – фраза некоторых не местных гостей «только ты адын приходи, мы тоже адны придем» стала уже мемом среди оперативников.
Паленый промокнул жирные губы салфеткой, тщательно вытер руки, встал из-за стола и двинулся в сторону туалета. Ладно, пойдем за ним, только пусть подержать не просит – башку на месте откручу.
Я толкнул ногой дверь зассанного постояльцами сортира и увидел Паленого, старательно намывающего свои лапки под краном.
– Есть разговор, с демонстрацией разных материальных ценностей. Этот разговор одинаково важен и для тебя, и для меня. Но беседа состоится в другом месте, – сказал Потоцкий, стряхивая капли воды с мокрых рук.
– Да? С чего бы это? – хмыкнул я.
– Потому что ты – не Александр Драбицын. Тело – его, не возражаю. А подселенная душа – чужая. Это проверено и подтверждено. И у меня есть деловое предложение к человеку, который скрыт под личиной графа… Если интересует, продолжим на другой точке. Если нет – разбегаемся и дальше кувыркайся как хочешь.