Хуже, когда подобная мотивация прикрывается искажением веры. Ислам — мирная религия, само слово «ислам» происходит от слова «салям» — мир, и означает «смирение», а само слово «муслим» означает «смиренный». Существуют секты, такие как ваххабиты, которые искажают слова писания и отвергают сами основы ислама, при этом прикрываясь его именем. Но кому в этом захочется разбираться? Поэтому люди и боятся правоверных, судя об исламе по отщепенцам, которые сами противны Аллаху — все равно, что о христианстве судить по всяким там «Свидетелям Иеговы» или о буддизме — по «Аум Синрике».
Так что Сайфуддин про себя довольно улыбался. Эти белые кяфиры — полные идиоты. Они думали, что трудовые мигранты будут выполнять то, что они задумали. Наивные! Все это было подготовлено заранее, в стране находилась огромная армия мигрантов, вошедшая не с оружием в руках, но просочившаяся везде. Осталось только поставить во главе этой армии командиров и дать в руки оружие — и вчерашние строители и подсобные рабочие сменят инструменты на автоматы и пойдут исполнять приказы, но не кяфиров. Русня падет, пораженная изнутри. А лучше всего, что сами кяфиры снабдят его оружием и снаряжением, думая, что это поможет их целям. Осталось только собрать армию, указать время и место, поэтому Сайфуддин и объезжал места, где жили нелегалы, не уехавшие на зиму к себе в родные края, да у многих и денег на билет не было, все их мизерные заработки переводились родным. Причем переводились не через банки, а более традиционным способом, опробованным веками — через хавалу. Подпольные хаваладары тут не бедствовали и успешно использовали то, что позже финансисты назовут клирингом. Деньги, переводимые через хавалу, физически не покидали место зачета, но любой хаваладар на другом конце цепочки выдавал сумму, эквивалентную внесенной.
— Итак, братья, я пришел принести вам слово Аллаха, чтобы укрепить в вас веру и показать кяфирам нашу решимость и ярость во имя его…
Это было весьма неожиданно. Сначала граф даже не поверил своим глазам — аудиенции просил Дмитрий Янковский, помощник Верховного муфтия Российской Империи. Драбицын близко знал графа Янковского, в том числе и с профессиональной стороны, пересекались раньше — у человека была очень сложная судьба. И героическая. Родился в семье профессиональных военных чуть ли не в зоне боевых действий на Ближнем Востоке, мать — восточная красавица Зульфия, после крещения ставшая Зоей. Малыш с самого детства рос в окружении мусульман и впитал их язык, привычки и веру. Ну а когда вырос — ну кто в семье графов Янковских не продолжил бы военную карьеру в десятом поколении? И кто, как не Главное Управление Генерального Штаба Российской Империи, а попросту военная разведка, могло положить глаз на билингва с арабским и русским родными языками, плюс знающего еще три иностранных? Так и стал граф Янковский работать в ближневосточной зоне интересов Империи. До тех пор, пока его не сдал один перебежчик, переметнувшийся к бриттам. В результате неудачной эксфильтрации граф получил пулю в легкое, но не это было самое страшное для разведчика — он оказался засвечен и теперь находился в стоп-листе всех спецслужб мира, у которых накопились вопросы к резиденту русской военной разведки. Ну а дальше… Что могло предложить государство, кроме хорошей пенсии и преподавания в разведшколе особенностей работы на Ближнем Востоке? Были еще и варианты работы на частников, а тут ему предложили должность помощника муфтия «по общим вопросам», что как правило означает начальника службы безопасности, в переводе на нормальный язык. А уж там работы хватало — от религиозных экстремистов до фанатиков всех мастей, желающих устроить правоверным веселую жизнь.
— Позволите, господин граф? — Янковский сделал вид, что боится заглянуть в кабинет.
— Да заходи ты уже, — расхохотался Драбицын. — И вообще, что «сапоги» здесь забыли?
— Да это вы забыли, «архаровцы», а мы решили вам напомнить.
— Коньяку? — граф полез в стол за бутылкой.
— Не-не, мне нельзя, сам знаешь.
— А, ну да…
— Лучше кофе.
— А вот это сейчас будет, — граф нажал кнопку поликома. — Два кофе по-восточному, Леночка. Ко мне в кабинет. Сейчас будет. Как сам-то?
— Да ничего вроде. Понемногу.
— Как матушка?
— Ну как… Так себе, хворает, но держится. Но я к тебе по другому вопросу.
— Сейчас, — граф кивнул секретарше, принесшей в кабинет поднос с кофейными принадлежностями. — Спасибо, Леночка.