Самолет остановился, шум двигателей начал стихать. Но одновременно с этим с двух сторон за стоящими там почтовыми и грузовыми лайнерами засияли мигалки полицейских машин и усиленный динамиками голос загремел над полем:
— Наркоконтроль! Руки вверх! Попытка сопротивления будет пресекаться огнем на поражение!
— Муэрда! Кто нас сдал! — заорал командир боевиков, выхватывая из-под рубахи пистолет. — Какая паскуда нас слила!
Бойцы уже вытаскивали из джипов автоматы, но не видимые в опустившихся сумерках полицейские не стали ждать, когда им ответят огнем и начали первыми. Тишину над полем разорвал грохот очередей, на плиты полилась первая кровь.
Медельинцы среагировали быстро. Потеряв всего троих, рассыпались за машинами и стали огрызаться скупыми очередями. Еще один из боевиков пристроился в распахнутой двери самолета и садил оттуда, с возвышения. Видимо, неплохо попадал, потому что после пятого выстрела полицейские все же расчехлили пулеметы и прострочили весь салон крест-накрест, не считаясь с возможными побочными эффектами. Стрелок покатился по спущенной лесенке, а внутри салона тяжело хлопнуло и в иллюминаторах заплясали яркие языки пламени. Пулеметчики же для верности еще разнесли кабину, дабы с гарантией оставить «птичку» на земле, после чего принялись за пикапы. И здесь весы качнулись в сторону наркоконтроля. Три пулемета против автоматов на голом авиационном поле — шах и мат. Если только из кустов во фронт не ударят подоспевшие на выручку бандиты, ждавшие погрузку на пришвартованной яхте.
Полномасштабный бой шел больше часа. К большой удаче Сантьяго и его босса со стороны основного аэропорта подтянулись усиленные патрули полиции, которые позволили сначала выбить из объятых пламенем груд железа яростно отбивавшихся боевиков, а позже помогли прочесать плавни и выкурить оттуда недобитков. Вызванный в самом начале вертолет измочалил яхту, на которой несколько человек пытались сбежать и поле битвы в целом осталось за наркоконтролем. Правда, груз был полностью поврежден огнем и затем пеной для тушения пожаров, но опознать бывший кокаин и оружие все же получилось.
— Сколько у нас убитых? — мрачно поинтересовался подполковник, разглядывая дымящиеся руины на месте трех сгоревших самолетов и кучи машин.
— Пятеро. Двенадцать раненных, уже отправили в больницу. У местных двое убито, сколько поцарапали — не считал.
— Похоже, вместо повышения получим по шапке.
— Это если мэру дать возможность на нас всех собак повесить, — Сантьяго был все еще настроен по-боевому.
— То есть?
— У него выборы через месяц. Его конкурент от оппозиции контролирует половину писак в Картахене. Если ему слить правильно информацию, он уже с утра превратит нас в героев, грудью защитивших город от бесчинства наркомафии. — Младший следователь совершенно не хотел терять завоеванное. И теперь был готов генерировать любые идеи, лишь бы они позволили ему получить заветное место и новое звание. — Мы разгромили банду, которая пыталась захватить аэродром. Больше тридцати уголовников уничтожено, семеро взяты в плен. Куча оружия, взрывчатки и прочего… Ну и больше четырех тон кокаина, который департамент перехватил вместе с грузом боеприпасов и прочего… Нам даже приписывать ничего не нужно, одни голые факты. Надо лишь их трактовать правильно.
— Мэру не понравится.
— У мэра не будет выбора. Если он вздумает на нас открыть рот, конкуренты его сожрут. Единственный для него нормальный выход из ситуации — это подписать наградные листы и объявить о своем мудром руководстве. Страховые компании разберутся с пожаром, картель на какое-то время притихнет. Надо только не ждать, когда нас начнут мешать с дерьмом в прессе.
— Ждать — это да, это чревато… Телефоны журналистов у тебя есть? И кто сможет поделиться правильным пересказом событий, чтобы наши уши не торчали?