Так раз за разом профессору давали все фотографии, и по каждому предмету коллекции он консультировал своих похитителей.
— Так выходит, что коллекция не может быть продана, потому что на четыре предмета вы не выдали сертификат подлинности?
— Сами понимаете, — развел руками профессор. Лот не может быть выставлен на продажу, если часть предметов в нем — подделки. Поэтому его сняли с продажи и вернули владельцу, графине Извариной.
— Спасибо, профессор. Вы нам очень помогли, — индеец перетасовал фотографии как колоду карт.
— Когда вы меня наконец отпустите? — спросил профессор.
— Скоро, очень скоро, — сказал индеец, вставая из-за стола. Да, старик им очень помог. За консультацию эксперта такого уровня они бы выложили большие деньги, и могли попасть под подозрение полиции, если бы оценщик стуканул, куда надо. Да и вряд ли в другой обстановке он назвал бы местонахождение лота. Конечно, желательно его убрать, чтобы спрятать концы в воду и надежно похоронить интерес, но индеец не хотел этого делать по одной простой причине — голова профессора стоила дороже. Может быть даже придется взять его с собой, он может оказать неоценимую помощь при расшифровке письмен, необходимых для правильного проведения ритуала — зря что ли старый гриб этим занимался более полувека? Такой ходячей энциклопедии днем с огнем не найдешь, экспертов мирового уровня по этой тематике можно посчитать по пальцам одной руки. И только в Российской Империи они чувствуют себя в безопасности — вот она, оборотная сторона медали. Здесь даже уличная преступность минимальная — Диего помнил, как он впервые попал в Санкт-Петербург и поразился тому, что к примеру, одинокая молоденькая девушка может спокойно идти и ничего не опасаться в одиннадцать часов вечера. Та же прогулка, например, по Лондону или Нью-Йорку, не говоря уж о его родной Боготе, окончилась бы на столе прозекторской с блюющим от увиденного коронером. Вот и привыкли жители империи к защите, закону и порядку. Так что профессор свободу не получит, будет работать на ФАРК, такими кадрами не разбрасываются.
Фу-ух, ну и устал же я! Я отбросил в сторону книжку и скрестил руки за головой, смотря в потолок. Тяжелая эта работа, нет, не бегемота тащить, а готовиться к вступительным экзаменам. Ну много за все это время произошло, так что по порядку. Позавчера наконец-то мне исполнилось шестнадцать лет. Последние три года после всех моих приключений на пятую точку я сидел тише воды, ниже травы, и старался не привлекать к себе особого внимания, как со стороны семьи, так и внешних наблюдателей, чтобы больше никто не хотел моего некомиссарского тела. А изменения были. Для начала семья — все устаканилось с обоими родителями, в большей мере из-за появления у меня сестрички, голубоглазого гугукающего чуда по имени Сонечка. Теперь внимание было переключено только на нее, я же наконец-то оказался предоставлен самому себе, что для меня было просто отлично. Правда вот выяснилось, что Сонечка не простой ребенок, как определили два волхва — Кресислав и Козьма. Так что бедному ребенку, как слезет с горшка и научится сносно говорить, предстояло испытать все прелести подготовки от ведунов. Кого уж там они собрались из нее делать, какие планы на нее строили — не знаю, но точно знаю, что подобраться к ней им будет непросто. Во-первых, папА был не особо «за», а во-вторых, графиня при виде двух этих личностей делала стойку кошки, защищающей котенка, разве что не шипела и не фыркала. Словом, у нее с волхвами была взаимная любовь до гроба кого-нибудь из них. Ну и ладно.
Волхвы занимались мной долго и плотно, пока я уже не овладел их науками до такой степени, что они единогласно провозгласили меня характерником. Теперь была, так сказать, поддерживающая терапия — пару раз в неделю я появлялся у них и вместе с накачкой отрабатывал паранормальные штучки до автоматизма. В самом деле, это было полезно со всех точек зрения, в том числе и с моей — а что, вот как на духу, кто из вас откажется побыть сверхчеловеком? А? Да никто. Это не больно и даже приятно. Единственное, если вас не держит мораль, вы такого накосорезите… Поэтому мораль, самоконтроль и выдержка, а также оценка ситуации, когда можно, когда нужно, а когда и нельзя все это использовать. Это как с пистолетом — лошара, фапающий на ствол, как на первичный половой признак, будет хвататься за него в любой ситуации даже там, где можно обойтись жестким разговором или тычком ладони. В результате, если останется в живых, будет долго ходить враскоряку — мушка-то она жесткая, а при проворачивании еще и болючая. Так и здесь. Раньше-то я срывался и сам, бывало, но теперь уже нет. Стаж ношения волховских знаний большой, и держать себя в руках я научился.