Но к этому мы были не готовы. В очередное утро, когда я еще клевал носом и героически пытался опять не брыкнуться на лавку и поспать, убаюканный стуком болиндера и мерным плеском воды за бортом, раздался рев и мат по-испански, и наша посудина сделала разворот на левый борт. Затем скрежетнул болиндер, переключаясь на реверс, и мы с малой скоростью потянулись по течению реки.
Вот тут сон слетел разом, и мы с Гошей не сговариваясь подскочили на лавках и побежали к рубке.
— В чем дело?
— Нас здесь похоже ждали, — сплюнул Серхио на палубу. — Смотрите.
Ну да, ну да. Перегораживая русло реки на уровне роста человека между деревьями на берегу был натянут трос. И не пожалели ведь полусотни метров, прямо богатые какие-то индейцы.
— И что? Перерубим и поплывем дальше…
И тут с противным стуком в открытую деревянную дверь воткнулась стрела. Я потянул из кобуры «кольт».
— Не дергайтесь. Иначе сейчас нас нашпигуют как подушечку для булавок.
— Что это вообще такое?
— Либо Юри, либо Пассе, сказать не могу. Дикие. Абсолютно. И белых ненавидят. Защищают джунгли от золотодобытчиков, так что если решат, что мы из их числа — нам не жить.
— А если попытаемся отбиться?
— Бесполезно, — сплюнул проводник. — Их тут может сотня, а может и тысяча, черт их знает. Придется принять их настойчивое приглашение.
— Ограбят?
— Ограбят. А могут и в расход пустить.
— Да что за сегодня день такой! — в сердцах топнул я ногой по деревянному настилу палубы.
— Херовый, — сказал по-английски Серхио, и прислонил ружье к стене рубки. — Молитесь, чтобы он не стал еще херовее.
— Ты сможешь с ними договориться?
— Попробую. Но я их наречие плохо знаю, только если они знают тупи-гуарани.
— А вот и комитет по встрече, — заметил я отчалившие от берега три пироги с размалеванными дикарями, которых можно было бы принять за актеров дешевого фильма. С размалеванными красной краской рожами, откуда и пошло прозвище «краснокожие», в набедренных повязках, с ожерельями из чьих-то зубов и прочим трэшем. Ну что поделать, у «неконтактных», как их называли этнографы, свои причуды.
— Ну что, будем прорываться? — задал мне вопрос Гоша.
— А зачем? — пожал плечами я. — Два характерника легко уделают всю эту ораву, но нам нужна информация. Тем более эти черти краснорожие знают все, что творится между Какетой и Путумайо, может и нам повезет это узнать. А сдернуть мы всегда успеем. И помни — мы по легенде люди ученые и грамотные. Играй испуганного белого.
— Ну ладно, смотри, — злобно сказал Гоша. — Чтобы мы об этом не пожалели.
Борт пироги со стуком соприкоснулся с бортом нашей посудины, и мигом на палубе оказалось пятеро раскрашенных рыл, наставивших острия своих копий на нас.
— Э-э, уважаемый, — как можно более жалобнее заблеял я, и тут же легонько получил по затылку древком копья. Понятно, к разговорам они были явно не расположены.
Но хоть они и неконтактные, они превосходно разбирались в оружии — нас моментально разоружили и отдали наше оружие, видимо, самому главному пахану в этой банде. А вот Серхио вроде как нашел с ними общий язык, в смысле язык общения. По крайней мере ухал, квакал и издавал прочие звуки он как настоящий индеец, которым на самом деле и являлся.
Говорящий с ним главнюк сказал какую-то фразу с интонацией японского самурая и Серхио, повернувшись к нам, развел руками.
— Приказывают пристать к берегу.
— Ну что делать, давай…
Серхио вновь встал за штурвал, увеличил обороты мотора, и катер плавно свернул к берегу под контролем голопузых аборигенов.
Серхио не ошибся в своих предположениях — в зарослях сидело рыл пятьдесят соплеменников вождя, только уже без раскрашенных рож, но борые, злые и с оружием наперевес. И тут для индейцев наступил сбор лута — все наше имущество моментально словно ветром сдуло с катера.
— Еще подчиняемся? — злорадно прошипел Гоша.
— Подожди, надо попасть в их деревню, а там видно будет, — я пытался незаметно растянуть узел веревки, которой мне связали руки.