Так мы обошли дворец, прошли еще с полмили и попали на древнюю набережную, точнее на то, что от нее осталось. Речка, текущая откуда-то издали, и теряющаяся в зарослях вдалеке была небольшая, метров сорок-пятьдесят в ширину. К ней раньше был подход по каменной лестнице, теперь разрушенной и еле угадывающейся. На другой стороне через реку угадывались когда-то разбитые здесь поля, теперь поглощенные буйством тропической зелени, раскрасившей их в пестрый ковер цветов, росших здесь ну никак не меньше тысячи лет.
— Через речку не пойдем, нам там делать нечего, — озвучил я свои мысли. — Возвращаемся во дворец.
Самое интересное, что здание дворца когда-то разыгравшееся здесь землетрясение пощадило, только несколько колонн обрушилось. Сколько оно было баллов — неизвестно, однако разрушения были большими. Поэтому и ушли отсюда люди, потеряв веру в своих богов, которым и приносили человеческую жертву. Цивилизация? Ну была такая довольно странная древняя цивилизация. Я постоянно слышал о том, что вот какие сволочи испанцы, поперерезали инков с ацтеками и майя, уничтожили ту цивилизацию, которая могла бы соперничать с западной, и тэ дэ, и тэ пэ. Испанцы действительно во времена конкисты человеколюбием не страдали, учитывая какой отмороженный контингент работал в Южной Америке, зверства творили еще те, что рейнджеры во Вьетнаме или эсэсовцы изошли бы на говно от зависти. Ну а с другой стороны, бедные милые туземцы? Не смешите. Когда испанцы увидели, что творили туземцы, и как вырывали еще трепещущие сердца у своих жертв, да делая это зачастую в промышленном масштабе, бывало по несколько десятков зараз, пуская кровь со своих пирамид так, чтобы она стекала до земли, они испытали культурный шок. Тем более уж больно их боги, требовавшие человеческой крови, сильно напоминали демонов и сатану мира христианского. Ну и естественно, не вынеся такого, по их мнению, непотребства и осенив себя крестным знамением как ревностные католики, конкистадоры взялись за шпаги и мушкеты. Ну а продолжение истории знают все. Плачущие историки и либералы, цивилизованные по западному образцу индейцы и метисы, раздербаненная корпорациями Южная Америка и возведенный в абсолют католицизм. Все как обычно — горе побежденным.
Пикнула коробочка рации на поясе янычара, он обменялся несколькими фразами по-итальянски с Геррой — я все равно этот поэтический язык не понимаю.
— Вас приглашают присоединиться, — сказал нам сопровождающий и сделал широкий жест рукой.
— Ну пойдемте присоединимся, — ответил я.
Подходя ко дворцу, мы услышали взрыв, и вверх поднялось облако белой пыли, из которого появился Лоренцо.
— Наденьте маски, — он закашлялся, и протянул нам респираторы. — Я сам сдуру про них забыл.
Мы послушно натянули маски. Я знал, насколько это хреново — в прошлой жизни несколько раз дышал таким аэрозольным туманом, и после этого было хреново.
— Пойдемте за мной, — он махнул рукой, промычав через респиратор.
— Ну и нахрена? — спросил я, увидев кучу каменных обломков.
— Вход в подземелье был завален землетрясением, без взрыва было никак. Да и ловушки, которые тут были либо сработали, либо уничтожены, — подмигнул он мне.
— Тогда стой, — я отстранил его и шагнул вперед.
Да, взрыв заставил сработать несколько ловушек, но еще пара примитивных механических и гидравлическая осталась. Ну а нас к поискам такого рода готовили.
— Вот теперь можно, — мы с Гошей переглянулись.
— Только после вас, — усмехнулся Лоренцо и показал на тяжелую каменную дверь с резным орнаментом.
Я быстро обследовал ее на предмет сюрпризов, и не зря — плита над нашими головами могла ухнуть вниз, погребая нас под собой.
— Сейчас, — я глянул на приводной механизм. — Есть взрывчатка?
— Ты смотри, не обрушь тут все.
— Дайте мне грамм пятьдесят, не больше.
Я быстро слепил из пластида небольшую колбаску, наложил ее на стену, обжал детонатор и поджег огнепроводный шнур. Затем мы отбежали в закуток и закрыли уши. Хлопок, громкий скрежет камня о камень — и перекосившаяся плита просела, упершись в стену.
— Теперь можно.
Мы вшестером отвалили резную каменную дверь.