В целом для Радзиловского эти несколько лет были очень удачными. Во-первых, он умудрился проскочить мимо всех заговоров, мятежей и прочей возни, куда влезли многие из конкурентов. Вместо того, чтобы ждать нужный момент и скрупулезно выстраивать паутину отношений и личных долгов, торопыги попытались взять власть нахрапом и сильно этим обозлили императора. А в нынешние времена император — фигура неприкасаемая. То есть — от слова «совсем». За Владимиром-Солнышком стоят армия, полиция, диктатура пропаганды, с детства штампующая определенные государственные символы в мозги подрастающего поколения. Поэтому получить клеймо «враг императора» — это автоматически перемахнуть черту и получить во враги девяносто пять процентов населения. Воевать с такой толпой? Боже упаси.
Именно в силу этих причин сам светлейший князь поступил куда как проще. Он сразу сделал ставку на монарха. Никаких дурацких свержений. Никаких заговоров. Никаких попыток спутаться с иностранными спонсорами и тем более — разведками. К чертям собачьим таких друзей, от них одни лишь неприятности. Успев потратить изрядную часть жизни на управление разного рода общественными фондами и попутно поболтавшись в различных министерствах и ведомствах, Радзиловский уяснил главное — все решают люди на местах. Вот с этими людьми, с канцелярскими крысами, он и работал. Заводил связи, оказывал по возможности протекцию, продвигал верных и нужных на освободившиеся позиции. И пусть не на самый верх, куда сразу и не дотянешься, но методично, целенаправленно и не переставая формировать круг обязанных ему лично. В итоге похожий на милого доброго дядюшку махинатор получил доступ к различной закрытой информации, мог организовать поддержку или травлю любого человека в коридорах власти. И попутно сформировал личный образ человека, который может быть полезен не только своими связями в аристократической тусовке, но и возможностью влиять на те или иные серьезные решения правительства практически на любых уровнях. Поэтому когда изрядно испачкавшийся в крови и грязи граф Драбицын вздумал взбрыкнуть и не выполнил прямой приказ императора, то ему быстро удалось выставить это в нужном для него свете и организовать графу замену. Ну и про себя, любимого, Радзиловский не забыл. Получил заветное место советника императора по любым вопросам и умудрился при этом остаться формально вне каких-либо политических кланов и группировок. У него был свой круг, свои люди, свои интересы. Их он и лоббировал.
Конечно, недоброжелателей изрядно прибавилось. Если раньше в сторону старика косились лишь так называемые «государственники», повернутые на служении Родине и прочих заскорузлых принципах, то сейчас желчью плевались все, не успевшие пробраться на освободившиеся после тотальной чистки места. Но здесь — извините, винить надо лишь себя. Когда господин Драбицын сшибал головы провинившимся, надо было не по углам отсиживаться, а собственных клевретов пихать и мотаться по столице, организуя встречи, лично пожимать руки и шептать на ухо серым от страха чиновникам. Потому как любая зачистка рано или поздно заканчивается, а работать все равно кому-то нужно. И кто первым успел — тот и захватил ключевые позиции на подступах к Олимпу. А дальше — банальная проза жизни, когда шея вертит головой. Пусть решения принимают на самом верху, но правильно подготовить документы, подобрать нужные отчеты и пропихнуть одну бумажку вместо другой — это уже открывает такие горизонты!
— Что кручинитесь, Ваша Светлость? Дело-то какое провернули! Как удачно все устроили, а ты все не весел!
Положив вилку рядом с белоснежной фарфоровой тарелкой, Радзиловский аккуратно промокнул губы и с неудовольствием покосился на подошедшего соратника. Анисим Семенович Скрябин, собственной персоной. Старый друг и верный помощник в решении разного рода щепетильных вопросов, внешне похожий на недалекого купчину с широкой черной бородой и кустистыми бровями. И по поведению уже настолько вросший в этот образ, что и сам вряд ли различает, где он играет «купчину», а где лезет наружу подлинное нутро. Но при всем этом — умен, беспринципен, жесток и хитер. Любое действие просчитывает многократно и старается при возможности всегда страховаться, подставляя под возможный ответный удар других. Правда, после того, как устроил сына на должность товарища министра, Скрябин чуть-чуть расслабился, пробил для себя несколько денежных подрядов и теперь больше озабочен тем, как переварить свалившиеся на голову богатство.