Драбицын не завидовал сейчас тем, кто разворачивал фильтрационный лагерь и обеспечивал эвакуацию пленных по норам и тюрьмам — кого куда, это уже не его дело, а вертухайское. И следакам он не завидовал тоже — все задержанные на допросах будут белые и пушистые, а валить будут на тех, у кого уже не спросишь, кто сейчас на допросе у архангелов или чертей, второе вернее. И его это тоже не волновало ни в малейшей степени. У него свои проблемы — завтра приезжает сын, с которым не виделись опять больше полугода. И теперь придется ему отбрехиваться перед государем, какого черта он наворотил. Ну ничего, поможет Козьма — в конце концов ситуация сложилась так из-за подставы со стороны волхвов в том числе. Им невыгодно вытаскивать всю подноготную, может всплыть и их игра, а это им самим не надо. Посмотрим, что будет завтра…
Глава 18
— Итак, вы утверждаете, что уехали в САСШ по собственной инициативе? — прищурился дед Козьма.
— Да, — устало сказал я. Козьма решил похоже поиграть в следователя, устроив мне допрос на официальной конспиративной квартире в одном из домов на Фонтанке. Сколько же этого жилого-нежилого фонда у них напихано? Взяли моду у МИ-5 и МИ-6, те тоже ЯКашек и КаКашек по Лондону натыкали в неимоверном количестве.
— Там все написано, дед Козьма, — я кивнул на свой отчет, который я писал, сильно отредактировав для официального прочтения. Много будут знать — не дадут состариться, некоторые мои подвиги их только обозлят.
— Я генерал Радогорцев, господин Драбицын, и обращайтесь ко мне «господин генерал», ваш статус — свидетеля, который может измениться на обвиняемого.
— Опять за свое? Кончайте этот фарс, — я подался вперед. — Ну и нахрен я вернулся тогда в РИ, если могу спокойно и беззаботно жить в любом уголке земного шара, и положить с прибором на все ваши местные заморочки и подковерные игры?
Дед Козьма помолчал, потом встал со стула и подошел к двери.
— С тобой хотят поговорить, — бросил он, берясь за ручку.
Ну конечно, кто же еще это может быть, в дверь ввалился Кресислав собственной персоной. Я оскалился в особо приветливой гримасе, а черный зверь внутри меня заворочался, просыпаясь.
— Здравствуй Александр, — холодно приветствовал меня Кресислав, садясь напротив на место Козьмы.
— И вам не хворать, — неприветливо ответил я.
— Ну а теперь рассказывай, зачем разрушил артефакт, — потребовал Кресислав. — Только правду.
Ну понеслось. На колу мочало, начинай сначала.
— Ему не место в этом мире. И тем более, чтобы он находился у кого-то. Слишком много на нем крови и зла, и тот, кто не может его обуздать, станет его рабом.
— Как ты, например? Я вижу в тебе его силу, чужую, черную силу. Ты разрушил артефакт, чтобы впитать его мощь? — неприязненно спросил волхв.
— И в мыслях не было. А вот зачем он нужен всем вам, непонятно. Совсем. Всемогущества захотелось? — правду так правду, сам напросился.
— Кто бы говорил, — усмехнулся Кресислав. — Но такому, как ты, нет места в нашем мире.
И тут я почувствовал, как Кресислав наливается силой, готовясь ударить. Дальше я уже не контролировал себя, точнее, моего черного зверя. Раз! И Кресислав, снесенный мощным ментальным ударом, летит в угол, вместе со стулом, откуда смотрит на меня перепуганным зверьком с побелевшими от страха глазами. Я оказался подле него, и занес лапу… Лапу?
— Умри, раб, — сказал я на незнакомом языке, осознав это, и из моего горла вырвался рык.
— Саша, нет, нет, прекрати! — пробился через черно-красную пелену, захватившую мой разум, голос Козьмы.
И наваждение схлынуло. Я посмотрел на съежившегося в углу Кресислава, на руку деда Козьмы, перехватившую меня за предплечье.
— Ты что творишь, а? — дед Козьма все не отнимал руку.
— Ничего. Он хотел меня убить.
— И был неправ. Успокойся же ты!
Я стряхнул руку деда и отошел от волхва.
— Никогда больше не провоцируйте меня. Запомните, — отчеканил я.
— Да уж, — дед во все глаза смотрел на меня. — Ты только что победил мастера Кощной Потворы.