- Старинная вещь? - Кивнул на медного красавца Алексей.
- Наверное! Мы когда сюда переехали, много старых вещей нашли: и прялки, и, даже, станок ткацкий, и утюги чугунные, ну - те, в которые угли засыпать надо. Знаете? И вот эту, - Семеныч любовно похлопал по медному боку, - полезную штуковину. Я его почистил, подрихтовал малость, пропаял кое-где. Из него чай какой-то особенный получается, с дымком. Чувствуете? Не то, что в электрочайниках.
Несмотря на то, что парней слегка разморило от сытного обеда и самогона, им не хотелось вставать из-за стола - так хорошо и уютно было сидеть под шатром из яблоневых веток, и вести беседу с хозяевами - простыми и добродушными людьми.
- Галина Николаевна, Григорий Семенович сказал, что вы местная. Вы тут, в этом селе, и родились?
- Ну, да. Родители мои тоже тут родились, всю жизнь в леспромхозе проработали.
- А могли бы вы, что ни будь, рассказать про Марию Силантьевну?
- Это про бабу Машу, что ли?
- Да, Макарову.
- А что могу рассказать... то, что и все в селе знают. Приехали они к нам из областного центра. Ее мужа, Илью Дементьевича, насколько я помню, прислали на должность директора нашего леспромхоза - предыдущего за что-то сняли, а потом и вообще посадили. Они - Макаровы, примерно, одного возраста с моими родителями были. Сын у них был - Антон, его в деревне, чаще, Тохой называли. Он на два года старше меня был. Когда они приехали в Дубравино, я во второй класс, как раз, пошла, а он - в четвертый. Заселились они сразу в тот дом - на хуторе. Он до этого пустовал.... Давно пустовал.
В общем-то, хорошие люди были. Илья Дементьевич быстро вывел леспромхоз в одно из самых передовых хозяйств области. О селе нашем он сильно заботился: школу новую построил, клуб шикарный, магазин, газ подвел. А скольким людям работу дал, и не только из нашего села! Мария Селантьевна с самого приезда в школе нашей учительствовала, историю и обществоведение преподавала. Уважали ее ученики, в меру строгая она была, но справедливая. Редко когда родителей чьих ни будь за проступок какой вызывала - все сама беседовала, воспитывала. Ей самых отчаянных сорвиголов удавалось утихомирить и за ум взяться убедить! А которые постарше ребята были - девяти, десятиклассники, вообще влюблялись в нее. Красивая была женщина! Мы - девчонки, все пример с нее брать старались! - Галина Николаевна смущенно засмеялась, прикрыв лицо руками. Потом на какое-то время замолчала, как будто вспоминала что-то.
- Тоху тоже любили в селе. - Продолжила хозяйка. - Весь в мать - красавец, высокого роста! Да и умница был, первый отличник в школе. А на гитаре как играл! Все пацаны стремились к нему в друзья. А он и не отказывал в дружбе никому, к любому мальчишке умел подход найти. Ой, помню, в клубе танцы закончатся, а летом-то домой идти еще не хотелось, так собирались мы целой компанией у церковных развалин, костер палили, картошку пекли. Но больше всего любили, когда Тоха какую ни будь книгу рассказывал - детектив, там, или фантастику. Он очень много читал! Сидим, бывало, друг к дружке жмемся, рты пораскрываем, а он все рассказывает, да так интересно! Прямо моноспектакль какой-то!
После очередной паузы, Галина Николаевна, тяжело вздохнув, заговорила вновь.
- Потом мы с Гришкой поженились, когда он свое училище в Ленинграде окончил, и уехали на Север. Через два года мужу дали отпуск. У нас тогда Колька родился, нужно же было деду с бабой показать. Мы сперва в Крым съездили, а затем к моим родителям. Вот тут-то и ошеломили они нас новостями. Оказывается, что отец и сын Макаровы пошли на охоту, в сторону Навь Острова, и не вернулись. Больше недели их искали - милиция, военные, да мужики из нашего Дубравино и других окрестных сел и деревень. Но все безрезультатно. Да и не мудрено - болота кругом, топи.
Хозяйка опять тяжело вздохнула.
- Мария Селантьевна тогда здорово сдала. Постарела, сгорбилась вся. Ей было-то лет пятьдесят на то время, а стала выглядеть - на все восемьдесят. Работу в школе, правда, не оставила, может потому и прожила еще столько. Частенько выходила на дорогу, которая от села, мимо их дома, тянется куда-то в болота, и стояла подолгу, глядя в ту сторону. Понятное дело - своих мужичков выглядывала, все надеялась, что вернутся. А, как-то раз, кто-то из охотников, и ночью ее там видел. Дождь льет, говорил, гроза сумасшедшая, темень - а она стоит, расставив руки в стороны, и что-то говорит, как будто заклинания какие, или молитвы! Длинные седые волосы ветер треплет, глаза безумные, навыкате...! Жуть! С тех пор и стали поговаривать, что ведьма она, с нечистыми силами знается. Ну, темного народу хватает и сейчас... Умом она просто тронулась - горе то какое!
После рассказа Галины Сергеевны никакие другие разговоры как-то не задавались. Долго молчали, каждый думая о своем. Потом Григорий Семенович разлил по рюмкам коньяк.
- Давайте помянем Макаровых. Хоть я эту семью, практически, и не знал, но, судя по всему - люди хорошие, настоящие... Царство небесное.
- Василенки! - Донеслось из-за калитки. - Можно к вам?!
В проеме появился худощавый мужичек в широкополой шляпе, светлой рубашке и широких черных брюках.
- О, Паша! - Радостно воскликнул Григорий Семенович. - Заходи, заходи, дорогой!
Мужичок во двор вошел, но продолжал смущенно топтаться у самой калитки, пряча что-то за спиной.
- Здравствуй, Павел Кондратьевич, - поздоровалась с визитером хозяйка, - заходи, присаживайся! Чего ты там застрял?
- Так я это... - гость заговорчески стрельнул глазами в сторону Семеныча, - не с пустыми руками.
Он поставил на стол бутылку "Журавлей".
- Ты уж не ругайся, Галина. Я ж крестницу свою замуж выдал! Дай, думаю, к Василенкам заскочу, "проставлюсь", так сказать!
- Ох, вам только дай повод "проставиться"!
- Ну не сердись, Галочка, вот тебе шоколадка!
Из кармана рубашки появилась плитка "Аленки".
- Ну, я сегодня в шоколаде! - Галина Николаевна громко рассмеялась, все дружно поддержали ее смех.
- Ребята, знакомьтесь: Павел Кондратьевич - наш председатель сельсовета! - представила друзьям появившегося мужичка хозяйка.
Матвей и Алексей, по очереди, пожали руку председателю.
- Очень приятно, очень приятно, молодые люди! Это родственники ваши, Николаевна, племянники, небось?
- Да нет, Паш. - Ответил за жену Семеныч. - Постояльцы это наши. А приехали, скорее, по твою душу.
- Как по мою?! - Председатель недоуменно уставился на друзей, широкая улыбка медленно сползла с его лица, оставив место чему-то похожему на легкий испуг.
- Павел Кондратьевич, - поспешил внести полную ясность Матвей, - я сын Поляковой Нины Егоровны, которая является, согласно завещанию, наследницей скончавшейся Макаровой Марии Силантьевны. Приехал должным образом оформить наследство.
Еще несколько секунд до сознания Павла Кондратьевича доходило сказанное и по, наконец, просветленному лицу, стало понятно что - дошло.
- А-а-а, бабы Маши?! Макаровой наследница?! Понятно! - Радостно закивал он головой. - А...
- А мама с папой уехали отдыхать, билеты уже были куплены. Поэтому вместо мамы приехал я. Необходимые документы имеются. Со мной мой друг - Алексей. Приехал за компанию. Мы еще, кроме необходимых дел, просто отдохнуть у вас хотим, в отпуске мы. - Выпалил на одном дыхании Матвей.
После этого еще долго сидели, разговаривали, шутили, смеялись.
- Знаешь, Мот, - сообщил Леха, когда друзья уже укладывались спать, - если меня когда-нибудь поставят перед выбором: пойти в крутой ночной клуб потусоваться, или вот так вот, как мы сегодня - посидеть за столом под яблоней, в такой же компании, то я, кажется, выберу второе.
- Ну что ж, дружище, - с наслаждением потянувшись в постели, ответил Матвей, - с большой охотой с тобой соглашусь. В городе, что-либо подобное, устроить трудно - нет этого чистого, густого, что аж пить хочется, воздуха, с целым букетом запахов, который может быть только в такой вот местности, нет этого бездонного голубого неба, нет этого буйства красок, нет такого разнообразия звуков...