- Выше всяких похвал. - Ответил за всех Алексей. - Это правда, от всего сердца!
- Ну, что ж, приятно слышать. Спасибо.
В этот момент у Федора запиликал мобильник. Марина уже успела пробежаться по магазинам, поэтому Алексей с Федором выскочили и через пятнадцать минут доставили ее на квартиру Платонова вместе с целым ворохом пакетов. Гостеприимный хозяин, невзирая на все протесты, накормил и женщину, после чего начал разговор на интересующую гостей тему.
- В середине восьмидесятых, или что-то около этого, когда я был, как обычно, на летних каникулах у деда, к нему зашла незнакомая женщина. Красивая такая, вся из себя, как говорится. Дед провел ее в кабинет, где они беседовали о чем-то около часа. После этого визита деда было не узнать! Он как будто помолодел лет на двадцать сразу.
- Свершилось, внучок! - Радостно воскликнул он, потирая руки. - Это именно то, за чем я охотился, чуть ли не всю свою жизнь!
- Ты думаешь, это правда? Думаешь, это возможно? - Засомневался я, узнав, с чем приходила женщина.
- Ну, что ты, Игорек! - Замахал руками дед. - Рассказ Марии Силантьевны, - так звали визитершу, - не подлежит никакому сомнению! Это же уважаемая женщина, учительница! А муж ее, Илья Дементьевич - уважаемый человек в области! Он директор лучшего леспромхоза, депутат областного совета! Разве такие люди могут врать?! А что бы отмести все сомнения, я сам, лично поеду в Дубравино, и буду сидеть на этом хуторе, пока сам что-либо не увижу, или не удостоверюсь, что все это чушь, россказни, выдумка!
В общем, первый же визит на таинственный хутор был удачным. Я хорошо помню, какой приехал дед оттуда. Радость, восторг, эйфория лились из него бурным потоком, он метался по квартире, радуясь как ребенок!
- Это победа, внук! - Восклицал он, потирая руки. - Надо мной смеялись, подшучивали, считали, что я с "кукушкой" в голове! Пусть они ТЕПЕРЬ попробуют объяснить это явление со своей "единственно-верной" точки зрения, материалисты хреновы!
Дед "задвинул" все свои дела подальше, и стал вплотную заниматься только хутором. Он даже экспедицию на Кавказ отменил, в которую с ним собирался ехать и я.
- Игорь, зачем нам гоняться за призрачными тайнами где-то, если они вот тут - совсем рядом, прямо под боком! Это же какой материал! Сенсация, которая все наши представления ставит с ног на голову!
Брать меня на хутор он отказался категорически.
- Я не могу тобой рисковать, внучок, - мотивировал он, - там все очень серьезно и опасно. Неизвестно наверняка что это за сущности и как они могут повести себя.
Это были мои первые летние каникулы в Березовске, когда я, вместо того, что бы копаться с Платоновым Старшим на каких ни будь развалинах тысячелетнего возраста, в каком ни будь из регионов страны, слонялся днями по городу без дела, иногда заглядывая в дедов музей, надеясь там найти хоть какое-то полезное занятие. А дедуля отложив в "долгий" ящик все свои прочие исследования, обращая на меня внимание только в плане "вовремя поесть и не слишком поздно домой приходить", вплотную занялся хутором.
Я никогда ранее его таким увлеченным не видел! Это был азарт охотника, идущего по свежему следу невиданного доселе зверя! Даже в Карелии, где мы, изучив и расшифровав инструкции, заложенные в одной из местных легенд, нашли вход в подземный гиперборейский храм, не вызвал у деда настолько ярких эмоций. Он днями копался в городских архивах, изучал записи церковных книг местных храмов. Собрав определенное количество материала, дед капитально засел с ним в кабинете. Тут уж мне самому приходилось беспокоиться о том, что бы он вовремя пил-ел и хоть немного отдыхал. Несколько раз он, на день-два, отлучался в Дубравино. Дед меня не провожал на вокзал даже тогда, когда я, по окончании каникул, уезжал в Питер. "Извини, внучок, - говорил, - давай сам, у меня через неделю доклад по этой теме в области. Сам понимаешь - я должен быть на коне! Папе и маме привет!"
На следующий год летом я был всецело занят поступлением в универ, так что к дедуле смог попасть только зимой. Все эти полтора года, в телефонных звонках и письмах, он старательно обходил тему хутора, как бы я не старался заострить на ней внимание. Все выяснилось по моему приезду. Оказалось, что доклад, который готовился зачитать дед в областном городе на научном совете съехавшихся из разных городов Союза ученых мужей, был отменен "свыше" сразу после предварительного изучения. Кроме того, деда вызвали в компетентные органы, где очень вежливым, но не терпящим возражений тоном посоветовали ему заниматься своим музеем, ходить на рыбалку, побольше отдыхать, в общем - заниматься всем тем, чем занимаются люди на пенсии. Но про всякую чертовщину, а, в частности - хутор в Дубравино, забыть напрочь! Естественно, материалы доклада ему не вернули. Дома обыск, слава Богу, не проводили, но настоятельно посоветовали все черновики доклада никому не показывать, а лучше всего - уничтожить их. При всем при этом напоминали деду про его сына - отличного боевого офицера, и внука - студента одного из лучших гуманитарных вузов, преемника его дел. В общем - советовали не портить им карьеру и жизнь.... Что говорить, умели тогда надавить на нужные "болевые" точки. Думаю, что именно это все сильно подкосило здоровье Игоря Палыча Старшего. В девяностых, когда развалился Советский Союз и всякая чертовщина, теперь уже, полезла из всех щелей, он собирался вернуться к запрещенной когда-то теме, но....
- А теперь конкретно по делу. - После непродолжительного молчания продолжил Платонов Младший. - Спустя какое-то время после смерти деда я пытался найти конфискованный у него доклад, но ничего не получилось - или его уничтожили сразу, или он просто бесследно затерялся в тогдашней неразберихе. А лет пять назад затеял капитальный ремонт этой квартиры. Деду-то моему, с его работой и увлечениями, сами понимаете - недосуг было, так - небольшой косметический - максимум, на что он решался. В общем, звонят мне как-то рабочие, мол - так и так, внутри стены под подоконником нашли какую-то папку с бумагами. Я тогда в Питере был, так что пришлось брать несколько дней за свой счет. Приезжаю. Прораб передал мне полиэтиленовый пакет, в который тщательно была завернута картонная папка с бумагами. Мое предположение оправдалось: это были дедовы наработки по хутору и происходящим там чудесам, на основании которых он и составил свой исчезнувший доклад.
В общем, посидел я с этой папкой, внимательно изучил все бумажки. Интерес-с-с-ная папочка оказалась! В итоге вся чертовщина в доме на хуторе приобрела хоть и очень размытые, но вполне логические очертания. Есть, конечно же, белые пятна во всей этой истории, которые не позволяют до конца увидеть и понять всей картины происходивших тогда событий, но из того что удалось накопать деду, сложилось вот что.
Хутор вместе с домом, как выяснил дед в архивах уездной канцелярии Березовска, равно как и две деревушки - Подлески и Ершовка, принадлежали графу Левашову Михаилу Константиновичу. Дед делал запрос по нему и выяснил вот что. Сам он, как говорится, не из местных, а приехал в эти края ближе к середине девятнадцатого века, точнее - в 1845м году, из Тамбовской губернии, откуда и был родом. Граф обладал довольно таки внушительным состоянием для того времени. Кроме родового имения под Тамбовом ему принадлежали угодья и в Московской губернии, пожалованные самим Императором Александром Первым за доблестную службу Отечеству. Левашову и двадцати лет не было, когда грянула Отечественная Война 1812 года. Службу начинал корнетом Лейб-гвардии Гусарского полка, а в Париж, в 1814м году, въезжал уже ротмистром. Отмечен многими наградами, в том числе и Орденом Святого Георгия III степени.