Матвей вдруг вскочил со своей постели, оттолкнув не ожидавших от него такой прыти мужиков, заметался в поисках одежды.
- Куда это ты собрался?! - Окликнул парня со своего места Семеныч.
- Я пошел Леху искать. - Зарывшись в своем рюкзаке, ответил Поляков.
- Да ищут его, ищут! - Схватил его за плечи, и хорошо встряхнул староста. - И будут искать, пока не найдут! А вам надобно лежать! Очухаетесь маленько - тогда и пойдете!
Посмотрев в глаза Акимычу долгим, наполненным безысходностью и безграничным горем, взглядом, Матвей безвольной куклой опустился на свой топчан. Обхватив голову руками, он тупо уставился в пол.
- Да погоди ты убиваться, сынок, - Мирошников присел рядом с парнем, - никто же мертвым твоего друга не видел, так ведь? Так, даст Бог...
Вскоре искателей пригласили на ужин, чуть ли не силком усадив за стол, но к еде, кроме хозяев, так никто и не притронулся. Да и сами общинники ели безо всякого аппетита, обмениваясь иногда меж собой короткими фразами. Матрена, хлопотавшая у стола, все поглядывала на хмурые лица убитых бедой мужиков, и, в конце концов, не выдержала, всплакнула, вытираясь слезы концом повязанного на голове платка.
- Ну, хватит, Матрена, хватит, погодь мокроту тут разводить. - Вполголоса пытался успокоить женщину дед Степан. - И без тебя тошно.
- Так как же не разводить, Егорыч, - всхлипывая, оправдывалась Матрена, - парень какой был: видный, красивый, моло-день-кий!
- Цыц, окаянная! Ты чего мелешь, чего его заранее хоронишь?! - Вскочил со своего места Иван Кондратьич. - Не слушайте ее, сынки, баба - дура!
Прозвучавшее слово "был" окончательно добило Матвея, не перестававшего казнить себя тяжелой, как все грехи людские, мыслью о том, что именно он, и никто иной виноват в гибели своего друга.
Тяжело поднявшись из-за стола, Поляков медленно, словно на эшафот, побрел к выходу из помещения. Ему хотелось хоть на какое-то время уединиться, где-нибудь, в глухом углу двора, что бы...
Когда парню до двери оставалось всего пару шагов, она распахнулась, и Матвей, носом к носу, столкнулся... со Звягинцевым.
- Ой, Матерь Божья! - Первая на появление "погибшего", совершенно по-женски, отреагировала Матрена.
На пороге, виновато улыбаясь, стоял Леха, живой и здоровый. Ну, совсем здоровым он, конечно же, не выглядел: о чем говорила повязка на голове, какая-то странная - не тканевая, или марлевая, как обычно, а из длинных и узких листьев, которые прижимали к ране, чуть выше правого виска, пучок каких-то трав. Да и стоял Звягинцев не сам, а опираясь о плечо местного мужика.
Почувствовав, как с души свалилось что-то огромное, и невыносимо тяжелое, Поляков без единого слова обнял друга.
Через мгновенье дом наполнился радостными криками и воплями, Матрена рыдала уже в голос, только теперь от радости. Звягинцева буквально занесли в помещение, усадили на топчан.
- Где тебя носило, бродяга?!
- Ты чего так пугаешь?! У меня же давление!
- Сучий потрох! Я из-за тебя почти весь свой запас сигарет скурил!
Возгласы счастья и радости никак не утихали, пока к парню не подступилась Акулина. Она внимательно осмотрела повязку на голове Алексея.
- Вы где его нашли, Трофим? - Хмуро спросила она у охотника, приведшего Звягинцева.
- Так на русалочьем камне он лежал. Там еще все их добро было, его сейчас мужики принесут. И лодка там же привязанная оказалась.
- На русалочьем камне? - С нескрываемым удивлением, и, даже, трепетом в голосе переспросила старуха. - Значит, вернулись они!
- Кто вернулся-то? О чем речь? - После минутной паузы не выдержал Федор.
- Русалки вернулись. Добрый знак это, молодцы. - Пыхнув своей трубкой, пояснил Егорыч. - В здешних местах много разной чудной живности водилось - и в лесу, и в поле, и на озере. Люди жили с ними в мире, зная, как не злить их, как задобрить. Шалили, бывало, что уж тут скажешь, даже русалки те же.... А потом, когда вся эта страсть стала появляться, пропали все куда-то, попрятались. Появлялись, но редко. Вон, даже, Волот наш - раньше со всем своим семейством в ивовой роще обитал, там его частенько встречали. А теперь прячется где-то в лесных дебрях, с медведями, волками, да вепрями.
- Выходит, получилось у вас, сынки, если малый народец возвращается, - подытожил Кондратьич.
- Так объяснит нам кто-нибудь, причем тут...
- Погоди-ка, Федька, - положил руку на плечо егеря Василенко, - так это что значит, Акулина Степановна, Алексея русалки спасли?
К удивлению искателей, в вопросе Семеныча, кроме любопытства, сквозили и нотки опасения, тревоги.
- Русалки, Гриша, русалки. Такую повязку только они могли наложить. Вот же еще напасть! Пойду-ка я отвар готовить.
Охая и ахая, знахарка вышла из дома, оставив друзей в недоумении.
- Ничего не понимаю! - Развел руками Матвей, чуть пришедший в себя после череды потрясений. - Русалки спасли, да еще разбитую голову перевязали! Что тут такого?! Или они что-то не так сделали?
- Да все они сделали толково, - откликнулся дед Иван, весь окутанный дымом от трубки Егорыча, - лечить они умеют, это факт. Завтра же парень как новый будет! Только вот просто так они ничего не делают.
- Это почему еще?
- А потому. Русалки такие стервы, что ежели кто из мужиков им в руки попался, просто так не отпустят.
- Так меня же отпустили?!
- Это как посмотреть, - продолжил за Кондратьича Егорыч.
-...?
- Приворот на тебе, Леха, - усмехнулся Василенко, который уже сообразил, в чем тут дело.
- Вот, вот! Верно, Григорий! - Подтвердил дед Степан. - Приворот они наложили на тебя, вместе с повязкой. Ежели теперь отворотного зелья не выпить, то вскоре потянет тебя к озеру так, что света белого невзлюбишь! Все будешь искать ту, которая тебя врачевала, потому как присушила она душу твою к себе. Крепко присушила! А как найдешь, она тебя и утащит.
- Куда?
- Знамо куда - в озеро!
- А что, Леха, - весело засмеялся егерь, - может это твоя судьба?! Земные бабы, сам же знаешь - бывают еще стервознее, чем те же русалки!
- Я бы на твоем месте так не веселился, - одернул Федора Семеныч, - баба Акулина не зря так всполошилась. Если меры не принять, парень действительно голову может потерять.
- Ладно, не боись, мужики. - Поспешил успокоить всех дед Степан. - Наша Акулина дело знает, не единожды таких вот молодцев от русалок выручала!
- Вот же черт! - Подал голос сам виновник происшедшего. - А я-то думал, что мне все это приснилось!
- Что именно, Лех? И что вообще с тобой произошло после того, как мы прыгнули на "зонтик"?
- Помню... Помню, как только я собирался прыгнуть, меня чем-то шарахнуло по башке... А потом - холодно, мокро... и женские лица... Во, точно, женщины вокруг меня были, длинноволосые, красивые! Одна из них, которая голову мне перевязывала, особенно красивая, прямо...
- Ну, все! Приворот заработал! - Заволновался Матвей. - Где же бабка Акулина?!
- А как ты оказался на камне?
- Хм, я помню, что ли? Очнулся на нем. Башка гудит, как с похмела, венок какой-то на ней. Смотрю - все наши вещи, лодка тут же, а вас никого нет. Потом мужики с камня меня и сняли.
Почти скрывшееся за горизонт солнце, перед наступлением ночной черноты, дало глазам хоть маленькую возможность отдохнуть от унылой, тоскливой, серо-зеленой картины болота, щедро украсив ее мягкими, спокойными, малиново-розовыми красками. Костер весело потрескивал, выстреливая в быстро темнеющую высь маленькими яркими искорками. Дым, кроме того, что неплохо справлялся со стаями вездесущих комаров, еще и маскировал неприятные болотные запахи, которые, то и дело, пригонял с собой легкий ветерок.
- Хм, даже удивительно. - Нарушил общее безмолвие Матвей.
- И что конкретно тебе удивительно, сынок?
- Так всего-то несколько дней назад мы вот так же, на этом же островке сидели у костра. Эх, ведь даже представить не могли, что нас ожидает впереди!