Ивор посмотрел на свою ладонь. Там черным цветом был выжжен символ. Тот самый, который он сложил из Истока, Мира и Нужды. Вместе с этим юноша ощутил, как дымка, которая пожирала его изнутри, наконец утихомирилась, проникая в ледяные заставы его духовной силы. Она начала медленно двигаться, прямо сквозь нее, циркулируя по всему большому кругу тела, проходя сквозь киноварное поле.
— Что это?
— Это Навник. Мой символ. Как обещание того, что ты вернешься, а еще, он поможет тебе не сгинуть в Нави и не отстать в культивации. Теперь можешь идти.
— А вы не расскажете подробнее о великой войне? И что такого сейчас происходит в божественной обители, почему Мировое Древо погибает?
— Придет время, ты сам все узнаешь. Как у вас говорят, дорога ложка к обеду, верно? Ты вроде кошку свою спасать хотел, так вот, самое время.
Чернобог демонстративно щелкнул пальцами, а мир вокруг Ивора моментально сменился поляной, на которой Нова так отчаянно защищала его, не щадя собственной жизни. Жертвенник насмешливо взирал на юношу со своего бревенчатого пьедестала.
— Я вернусь за этой силой. Когда-нибудь. Обязательно.
Он решительно двинулся вперед, пытаясь отыскать остаточную ауру Лиха.
Дремучий лес все еще враждебно сгущался перед ним, путая все тропки, но в этот раз удавалось не так успешно. Спустя половину лучины он вышел на очередной пустынный пятак, где толпились Навьи. Упыри, гнилоеды, мавки, тела которых уже приняли вид плоти и крови, пожирали какое-то разлагающееся месиво, противно хлюпающее и вопящее, словно свинья, которую волокли на убой.
Едва учуяв Ивора, они отвлеклись от своего дела и оскалились в его сторону. Грозно рыча, и переваливаясь друг через друга, они ринулись в его сторону. Пасти заклацали словно мясорубка. Парень вспомнил, как Нова отчаянно сражалась с этими тварями, когда он даже шевельнуться не мог из-за энергии жертвенника. В его сердце что-то тяжело кольнуло, распаляя глубинную ненависть к этим существам.
Он свирепо взревел, вытягивая из ножен меч, подаренный проводником. В его ударах не было ни техники, ни тактики. Он просто рубил клинком из стороны в сторону, будто косил осенний сухостой, после летнего, поглотившего влагу, зноя. Тела тварей поддавались и падали на землю, порубленные на части. Словно колоски созревшей ржи они разделялись под натиском неумолимых ударов. Черная жижа, заменявшая Навьим кровь хлестала отовсюду и, вскоре, вымазала Ивора с ног до головы. Он продолжал махать мечом опять и опять, пока на поляне не осталось ни одной стоячей твари. Тогда юноша наконец утолил свой гнев и ярость, но на их место пришла горечь и обида.
Он выглядел, как землекоп после тяжелого труда, как печник, измазанный в саже. Оглянувшись, Ивор нашел несколько Навьих, которым отчасти удалось уцелеть, они ползали по мертвой земле, пытаясь восстановить тело.
«Мне нужно безопасное место и с десяток лучин времени», подумал он, отцепляя тяжелые ножны от пояса. В голову ему пришла идея. Хорошая, но настолько мерзкая, что даже представление об этом заставило его лицо исказиться в гримасе отвращения.
Тремя точными ударами ножен по шее ползущей мавки, он отделил ее голову от тела. Тварь все еще была жива и чавкала челюстью, потом, сменив их на клинок он отрубил широкую ветку от дерева неподалеку. Взяв ее покрепче, Ивор заострил один конец, а другой воткнул поглубже в землю, в аккурат напротив места, где деревья расступались в ширину небольшой тропинки.
Протяжно выдохнув, юноша подошел к отрубленной голове и поднял ее. Та оживилась и начала непонятно каким образом издавать странные гортанные звуки. Подойдя к наспех сооруженному колу, он водрузил на него голову, закрепляя на острие и поворачивая в сторону леса.
«Безумие какое-то».
Он встал перед головой, та начала громко стучать зубами и хрипло стонать, но как только парень уходил с ее поля зрения — она замолкала.
Кивнув себе в душе, он принялся искать толстые ветки, подготавливая из них колья с помощью клинка. Потом он нашел еще несколько уцелевших упырей и гнилоедов, отделяя им головы ножнами. Клинок для этого использовать нельзя, иначе он разрушит их душу и окончательно убьет. Так, спустя лучину времени Ивор обезопасил себя со всех подходов. Теперь, если кто-то попытается скрытно подобраться к нему, он узнает, благодаря звукам голов и покинет состояние глубокой концентрации, чтобы защитить себя.
Убедившись, что каждый из возможных путей, которые вели из чащобы на поляну, просматривается, он уселся в самую середину, поджав ноги под себя.