— Понятно.
— Все это немного старомодные, невинные забавы юности. — Леннокс стремительно развернулся, заходя на следующий круг. — Но в наши дни молодые люди взрослеют в более опасных условиях, чем в годы моей молодости.
— Что вы имеете в виду?
— Во-первых, игорные дома, — ответил Леннокс с мрачной серьезностью. — Недавно приятель Норриса проиграл все свои земли в одном карточном клубе — «Зеленый стол». Кроссмор вернулся после проигрыша домой и пустил себе, пулю в лоб.
— Какой ужас!'
— Я предупредил Норриса: если он не образумится, я пошлю его на континент.
— И ваша угроза подействовала?
— Норрис знает, что я не терплю сумасбродства. К несчастью, молодого Гамильтона некому приструнить. Отец его умер, оставив сына и все состояние на попечение Сент-Ивса.
Отзвучала последняя нота вальса, и музыка умолкла. Шарлотта остановилась, тяжело дыша. Она присела перед Ленноксом в реверансе и одарила его ослепительной улыбкой.
— Благодарю вас, милорд. Было очень приятно танцевать с вами.
— Танцуя, приобретаешь выносливость, — заверил он ее и повел к буфетному столику. — Может, принести бокал лимонада или шампанского?
— Благодарю вас, пойду поищу леди Тренглосс.
— Ах да, прелестную Розалинду. Очаровательная женщина. — Леннокс погрустнел. — Думаю, она все еще тоскует по сестре.
— Вы имеете в виду мать мистера Сент-Ивса?
— Да. Эмма умерла четыре года назад. В молодости они с Розалиндой весело проводили время. Никогда не скучали. Эмма из сестер была самой легкомысленной и отчаянной. Связь с Эшертоном продолжалась до самой ее смерти. Трудно поверить, что Сент-Ивс — плод любви этой пары.
— Почему?
— Бакстер ни по характеру, ни по темпераменту ничуть не напоминает своих родителей. О да, он многое унаследовал от Эшертона — стоит лишь взглянуть в его янтарные глаза. И волосы темные, как у матери. Но у него нет чувства юмора, которым обладала Эмма, и ее жизнерадостности, и, к сожалению, совершенно отсутствует знаменитый стиль Сент-Ивсов.
— Стиль Сент-Ивсов?
— Вы, наверное, слышали, что говорят о представителях рода Сент-Ивс. Они все делают с блеском и шиком. Гамильтон живет в полном соответствии с этим определением, но Бакстер ведет себя так, словно он чей-то поверенный в делах, не более.
— Впечатление может быть обманчивым, сэр.
— Конечно, конечно. Благодарю за танец. Шарлотта направилась к распахнутым дверям и вышла на веранду. Повсюду ворковали парочки, слышался смех. Внизу расстилался огромный сад, окутанный ночным мраком.
Бакстера Шарлотта нигде не видела, но она была почти уверена, что среди танцующих его нет.
В лунном свете проступали неясные очертания подстриженной живой изгороди и буйно разросшегося кустарника. Бакстер должен быть где-то там. Он терпеть не может общество и сейчас, видно, уединился в саду до конца бала, это на него похоже.
Девушка спустилась по каменным ступеням и пошла по дорожке, ведущей в сад. Ее ноги в мягких туфельках бесшумно ступали по камням. Ночь была прохладной. Шарлотта обхватила себя руками, пытаясь согреться. Да, здесь не выдержать долго без плаща.
Услышав тихий тревожный женский голос, Шарлотта остановилась. Слева от нее за живой изгородью притаилась парочка. Она уже намеревалась продолжить путь, как вдруг услышала еще один голос, резкий и отрывистый, который принадлежал, без сомнения, Бакстеру.
— И что, черт возьми, я должен сделать, мадам? Гамильтону уже двадцать два года. — Бакстер помолчал и сухо добавил:
— И он граф Эшертон ко всему прочему.
— И все же он еще мальчик во многом. — В женском голосе слышалось нескрываемое отчаяние. — И совсем как отец. Ты обязан что-нибудь сделать, Бакстер. После того как граф умер, Гамильтон буквально от рук отбился. Я думала, его своевольное упрямство не продлится долго и как только он излечится от печали, то станет прежним. Но недавно я узнала, что он со своим другом Норрисом…
— Это Леннокс-младший?
— Да. Они вступили в какое-то новое общество, и с тех пор я опасаюсь самого худшего. Они больше не посещают прежних клубов по вечерам. Гамильтон говорил мне, что они теперь предпочитают новый — «Зеленый стол».
— Все молодые люди отдают предпочтение новым клубам, более соответствующим их вкусам, чем те, которые посещали еще их отцы.
— Да, но я уверена: этот клуб не что иное, как карточный притон.
— Не волнуйтесь, Мериэнн. Гамильтон не проиграет наследие Эшертонов за одну ночь. Вы же знаете: я буду контролировать его денежные дела еще три года.
— Никогда не думала, что буду благодарить Бога за такое предусмотрительное решение его светлости, и, признаюсь, рада, что Гамильтон все еще не имеет доступа к деньгам. Я чувствую: мальчика с его темпераментом подстерегает множество опасностей.
— Например?
— Не знаю точно, — нерешительно промолвила Мериэнн и в отчаянии воскликнула:
— И это хуже всего, Бакстер! Я не знаю, чем он занимается, в какие авантюры его могут завлечь. И повсюду слышу ужасные истории об этих карточных клубах.
— Вы нервничаете, Мериэнн, успокойтесь.
— Не просто нервничаю — места себе не нахожу. Рассказы о порочности и развращенности молодых людей из высшего общества не могут не тревожить материнское сердце. Я слышала, что многие принимают огромные дозы опиума, вызывая фантастические сновидения.
— Вполне вероятно, что некоторые из наших поэтов и балуются опиумом, но эта мода, я думаю, не получила широкого распространения.
— Кто знает, что в действительности происходит в этом новом клубе, куда ходит Гамильтон? Я вижу, мой сын последнее время сам не свой. Он не слушает меня. Ты должен с ним поговорить.
— А с чего вы взяли, что он послушает меня?
— Ты — моя последняя надежда, Бакстер. Твой отец обязал тебя присматривать за Гамильтоном, пока тот не повзрослеет. Не пытайся этого отрицать. Мы все слышали последнюю волю его светлости.
— Поразительно, не правда ли? — задумчиво промолвил Бакстер. — Даже лежа в могиле, отец умудряется внести сумятицу в нашу жизнь. Наверное, он до сих пор забавляется, наблюдая, как разворачивается поставленная им драма.
— Не смей говорить с таким неуважением о его светлости. Бакстер, я полагаюсь только на тебя. Ты должен остановить Гамильтона, иначе он попадет в беду.
Шарлотта услышала, как женщина приглушенно всхлипнула, затем зашуршали шелковые юбки и послышались тихие шаги по мягкой траве. Шарлотта поспешно отступила в тень. В то же время Мериэнн появилась в дальнем конце изгороди и поспешила к освещенной веранде.
Вдруг среди тишины раздался голос Бакстера:
— Вы слышали достаточно, или мне повторить наиболее существенные моменты беседы?
— Мистер Сент-Ивс! — воскликнула Шарлотта, резко обернувшись.
Некоторое время она не могла различить его в темноте. Затем увидела, как он отделился от изгороди и приблизился к ней. Он вступил в полосу лунного света, и девушка заметила на его лице суровое, мрачное выражение.
— Пора бы вам звать меня по имени, Шарлотта.
— Извините, сэр, у меня и в мыслях не было подслушивать.
— Тем не менее, вы присутствовали при нашей беседе.
— Мне ничего другого не оставалось. Я невольно услышала конец вашего разговора с леди Эшертон.
— Не стоит оправдываться. — Он остановился перед ней. — Ведь мы же с вами партнеры, разве нет?
— Но это не дает мне права вмешиваться в ваши семейные дела.
— Да вмешивайтесь сколько угодно. Общество не первый год только и делает, что забавляется, наблюдая наши семейные драмы. Вы успели поговорить с Ленноксом?
Шарлотта вздохнула.
— Да. Похоже, это единственная информация, которую мне удалось получить сегодня. Он был приглашен в дом миссис Гескетт в ночь убийства, но получил извещение, что она больна и не может его принять.
— Хм-м. Вряд ли он признался бы в этом, если бы был виновен в ее смерти.
— Совершенно верно. Я тоже не могу вообразить его убийцей.
— Согласен. Ну что ж, если вы удовлетворили свое любопытство, нам можно уходить. — Бакстер взял ее за руку и решительно направился к дому. — На сегодня с меня довольно светской кутерьмы. Еще немного, и я умру от скуки.