— Я с самого начала говорил вам о своих сомнениях, — ответил Бакстер. — И весьма серьезных. Прежде всего у вас нет абсолютно никаких доказательств того, что Шарлотта Аркендейл шантажировала Друсиллу Гескетт, а тем более убила ее.
— Друсилла сама призналась мне однажды вечером за рюмкой портвейна, что заплатила мисс Аркендейл значительную сумму. Когда я поинтересовалась, зачем ей это понадобилось, она тут же переменила тему. Я не придавала этому большого значения, пока до меня не дошла весть о ее убийстве. Тут-то и вспомнила ее намеки. Вряд ли это простое совпадение, Бакстер.
— Миссис Гескетт была вашей близкой подругой. Она наверняка не стала бы от вас скрывать, что ее кто-то шантажирует, — заметил Бакстер.
— Ну, это еще неизвестно. Ведь шантажист может затрагивать чрезвычайно интимные стороны жизни жертвы. Частенько он угрожает открыть то, что должно быть скрыто даже от самых близких друзей.
— Если миссис Гескетт согласилась заплатить, почему же тогда ее убили? Какой в этом смысл?
— Кто знает, что было на уме у шантажистки? — Розалинда поднялась с царственной грацией и направилась к двери. — Возможно, Друсилла перестала платить. С нетерпением жду, что ты прольешь свет на эту загадку, Бакстер. Я поставила своей целью добиться торжества справедливости. Держи меня в курсе дела.
— Угу.
— Кстати. — Розалинда остановилась в дверях и понизила голос. — Мне кажется, тебе давно пора отправить на пенсию старину Ламберта. Последнее время ему требуется чуть ли не целая вечность, чтобы добрести до входной двери. Клянусь, я проторчала на парадном крыльце не менее десяти минут.
— На мой взгляд, медлительность Ламберта — величайшее из его достоинств. Многим из тех, кто приходит ко мне, надоедает топтаться под дверью, и они уходят, так и не узнав, дома я или нет, что значительно упрощает мне жизнь.
Он дождался, пока Розалинда покинет лабораторию, затем медленно подошел к окну и внимательно обследовал три цветочных горшка, стоявших на подоконнике.
Горшки были частью его нового эксперимента. В каждом из них находилось семечко сладкого гороха, посаженное в бесплодную почву в которую он добавил минералы и химикаты собственного изобретения.
Но там еще не было заметно никаких признаков жизни.
Кабинетные часы громко отстукивали время в наступившей тишине. Шарлотта постаралась взять себя в руки и посмотрела на Бакстера, сидевшего напротив с уверенным видом.
Весь день она боялась и в то же время с нетерпением ждала этой встречи. Ее переполняло чувство какого-то смутного и необъяснимого пока беспокойства.
— Прежде чем изложить, мистер Сент-Ивс, ваши непосредственные обязанности, я бы хотела посвятить вас в те дела, в которые мистер Маркл посвящен не был.
— Слушаю вас.
— Иными словами, хочу объяснить, откуда я беру средства к существованию.
Бакстер снял очки и стал тщательно протирать линзы большим белым платком.
— Вашему поверенному, мисс Аркендейл, небезынтересно было бы знать это.
— Согласна. Но это не так легко объяснить.
— Понимаю.
— Многие посчитали бы мою деятельность не очень благовидной, но в ней мое призвание.
— В монахини тоже идут по призванию, не правда ли? — Бакстер разглядывал стекла очков, проверяя, не осталось ли пятен.
— Удачная аналогия. — Шарлотта заметно приободрилась. — Видите ли, мистер Сент-Ивс, я избрала для себя весьма необычный род занятий: оказываю услуги женщинам, которые недавно стали состоятельными — получили наследство или им щедро заплатили за работу.
— Понятно.
— А также благородным леди определенного возраста, которые устали от одиночества, обладают солидными доходами и не прочь выйти замуж.
Бакстер аккуратно водворил очки на нос. Глаза его холодно поблескивали.
— И какие именно услуги вы оказываете этим дамам?
— Навожу справки о лицах, их интересующих. Причем делаю это очень осторожно, соблюдая строжайшую секретность.
— И что это за справки?
Она нерешительно откашлялась.
— Сведения о происхождении и истинных намерениях джентльменов, которые собираются на них жениться.
Он долго смотрел на нее, потом повторил:
— О происхождении и истинных намерениях?
— Да, это моя задача, сэр, моя обязанность — помочь дамам удостовериться, что их женихи не являются охотниками за богатым приданым, распутниками или проходимцами. Я помогаю им избежать опасностей и ловушек, если таковые имеются.
В кабинете повисла напряженная тишина. Бакстер уставился на Шарлотту, словно онемев.
— Боже правый! — наконец вымолвил он. Шарлотта рассердилась. Итак, все надежды на то, что он придет в восторг от ее признания, обратились в прах.
— Я занимаюсь достойным делом, сэр!
— Что за игру вы ведете, черт возьми? Неужели воображаете себя женщиной-сыщиком с Боу-стрит?
— Вовсе нет. Я получаю такие сведения, какие не под силу добыть ни одному полицейскому. И с гордостью заявляю, что спасла нескольких благородных леди от браков с джентльменами, которые пустили бы их состояние по ветру.
— Тысяча чертей! Теперь я начинаю понимать, зачем вам понадобился телохранитель, мисс Аркендейл. Вы, наверное, успели нажить себе множество врагов.
— Чепуха! Я провожу свои расследования в обстановке полной конфиденциальности и предупреждаю своих клиенток, что они могут упоминать обо мне только тем леди, которые нуждаются в подобной помощи.
— Невероятно, мисс Аркендейл. И каким же образом вы ведете расследование?
— Прежде всего даю указания моему поверенному собрать информацию о том или ином джентльмене, затем обращаюсь за помощью к моей сестре и экономке.
Бакстер ошеломленно уставился на нее.
— К вашей экономке?
— Миссис Витти оказывает неоценимую помощь, когда возникает необходимость выспросить кое-что у слуг или подчиненных, которые знают, уверяю вас, о своих хозяевах или работодателях гораздо больше, чем кто-либо другой. До недавнего времени все шло как по маслу. — Шарлотта встала с кресла, подошла к окну и выглянула в сад. — И вот случилось нечто ужасное…
— И это навело вас на мысль, что вам теперь потребуется не только доверенное лицо, но и телохранитель? — напрямик спросил Бакстер.
— Да. Ранее моими клиентками были женщины благородного происхождения, но небогатые. Гувернантки, старые девы, вдовы из небольших поместий. Но два месяца назад меня попросила оказать услугу дама из высшего общества. Я очень обрадовалась, поскольку это означало, что теперь я смогу завести более солидную и богатую клиентуру.
— Черт возьми! — негромко пробормотал Бакстер.
Она сделала вид, что не расслышала, — отступать поздно, слишком уж много открыла ему.
— Ее звали миссис Друсилла Гескетт, — продолжала Шарлотта. — Я собрала все необходимые сведения и предоставила ей подробный отчет. Миссис Гескетт щедро заплатила мне, и я надеялась, что она порекомендует меня некоторым своим знакомым.
— Но что-то случилось?
— На прошлой неделе ее нашли мертвой в собственном доме. Она была убита выстрелом в голову — так заявила полиция. Слуг в доме не оказалось, так как она их отпустила. У меня есть некоторые основания считать, что ее убийца — один из тех джентльменов, о которых я наводила справки по ее просьбе.
— Боже правый!
Она повернулась к нему.
— Я должна узнать правду, сэр.
— Зачем? Какое вам до этого дело?
— Разве вы не понимаете? Если человек, убивший ее, — тот, которого я ей рекомендовала как вполне заслуживающего доверия, то в известном смысле я несу частичную ответственность за ее гибель. Поэтому мне необходимо знать, как все было на самом деле.
— А почему вы предполагаете, что убийца — ее бывший поклонник? — быстро спросил Бакстер.
— Я получила записку от миссис Гескетт в день убийства. Она сообщала, что за последние несколько дней ее дважды чуть не задавили: один раз на улице, другой — в парке. В том и другом случае она видела черный фаэтон. Миссис Гескетт боялась, что это не случайность, а покушение на ее жизнь.
— Черт возьми!
— Лица сидевшего в экипаже не удалось разглядеть, но ей показалось, что там сидел один из ее отвергнутых поклонников, которого, видимо, взбесил ее отказ. На следующее утро газеты сообщили о ее смерти. Вряд ли это простое совпадение, сэр.