Равиль даже замедлил шаг, чтобы рассмотреть незнакомца повнимательнее. Забинтованная кисть явно болит – вон как поджимает пальцы. Остановился, читает вывески. Куда пойдет? В «Бытовую Химию и Дешевое Топливо». Не заглянуть ли туда же?
Но в этот момент Шерифа окликнули.
– Равиль Каюмович! Равиль Каюмович! Ну это же я, Маргарита!
Дебелая продавщица зелени протянула ему навстречу унизанные деревянными перстнями пальцы. В тени фиолетовых век, за безвкусным агрессивным макияжем – человек, не лучше и не хуже других. Когда-то Шериф спас ее от спятившего мужа. Очень давно, задолго до Той Ночи. А она до сих пор имя-отчество помнит. Бывает же.
Маргарита заговорила сбивчиво и путано:
– Вас ждала, весь день, весь день! Кому ни скажу – на смех, а я же не чтобы так! В Привольном – знаете Привольное? – теперь уж и нет его, только дома брошенные, так у меня там невестка… да что вы все оглядываетесь? Вот попробуйте укроп – это же чудо, что за укроп! Вернулась вчера, переночевала – и бегом из-под Колпака! В Карачарск, говорит, хоть пешком, хоть ползком. Я, конечно, не все поняла, но она про Атамана говорила! Равиль Каюмович, может такое быть? Это ж небылицы! Но это ж невестка!
– Да ну что вы, Маргарита, панику поднимаете? – не слишком уверенно сказал Равиль. – Атаман – миф. Ходит в третьем круге черт с рогами, всех из Подколпачья гонит…
– И с ним – двенадцать приспешников, одной кровью с Атаманом повязаны, своей воли лишены, но силой наделены нечеловеческой… – охотно подхватила Маргарита, выпучив глаза. – Равиль Каюмович… А невестка моя – она ж оттуда… Из третьего круга аккурат…
Щелкнуло что-то в голове, собралось в картинку. Шериф, так и не дослушав зеленщицу, бросился опрометью к павильону бытовой химии. В душном сумраке налетел на прилавок, напугав молоденькую продавщицу.
– Угорь здесь? – выпалил Равиль.
– Спит он, – неохотно ответила девушка. – Позвать?
– Зина, кто сейчас был? Что брал?
– Да что случилось-то, Равиль Каюмович? Приходил тут один… Отшельник, что ли? Масла взял, водки взял…
– И все? – уфф, отлегло от сердца…
– Не все, – сказала Зина. – Еще бензина и пороху.
7
Грифель
Воняло гарью и паленым мясом. Евсей прокашлялся, сплюнул медь и закричал:
– Как? Как так вышло, братцы? Как близнецов проглядели? – Голос был слаб и едва перекрывал гудение горящей хаты. – Кто в разведке был?
– Игнат был, – хмуро ответил Григорий.
Евсей машинально глянул на горящую избу, что стояла на отшибе. Виноватый Игнат лежал в ней на широком столе, а рядом Андрей, которого насадили на вилы первым. Там же, кто на лавке, кто на полу, лежали Демьян и его старший, Сашка.
– Евсей, – начал было Григорий.
Евсей дернулся:
– Ну что ты смотришь на меня? Что смотришь? Туда вон посмотри! – Он схватил Григория за грудки и встряхнул. Но тут же словно обессилел, опустил руки. – Каких ребят потеряли, каких ребят! И это за раз!
– Они нас ждали, Евсей. – Григорий дышал глубоко, чтобы не сорваться. – Ты же сам видел – сразу за вилы похватались, без разговоров. Упредил кто-то…
– Да пошел ты! – Махнул рукой Евсей и зашагал к телегам.
У повозок сгрудились уцелевшие бойцы. Гаврила и Егор слушали бубнящего что-то Юрка, Петр в сторонке деловито перетягивал бинтом предплечье. На земле, привалившись головой к заднему колесу телеги, лежал парнишка лет восемнадцати. Он прижимал к животу набухшую красным тряпку и едва слышно постанывал. Евсей вгляделся в бледное лицо и вдруг понял, что не может вспомнить, как зовут этого пацана. Он вспомнил, что привел его Гаврила, что в ту ночь было душно, а к утру пошел дождь. Что парень забавно окает и любит песню о Тереке и казаках, но вот его имя словно выпало, стерлось из памяти.
– Перевязать бы надо, – тихо сказал Евсей
– Кого? – удивился Петр. – Стаса? Бинтов жаль.
Евсей присел на корточки, склонился над парнем:
– Ну-ка, Станислав Гаврилович, дай-ка глянем, что у тебя там, – нежно, как младенцу, развел парню руки и приподнял тряпку. На заляпанной бурым коже, чуть левее желудка, зияло крохотное отверстие, миллиметров шесть в диаметре. Крови было немного.
Внутрь пошла, подумалось Евсею, все.
Он сглотнул медную кислятину, и уши вдруг отложило, словно из них вынули затычки.
– Да помилует нас всемогущий Бог и, простив грехи наши, приведет нас к жизни вечной, – наконец-то сложилось бормотание Юрка в связную речь. – И отпущение грехов наших даруй нам, всемогущий и милостивый Господь. Аминь.
– Аминь, – вторил ему Евсей. Но вместо благости ощутил в груди знакомое жжение. Сердце начало колотиться в ребра, кровь побежала быстрее, защекотала вены.