«Эва?» – хотелось заорать: беги отсюда, спасайся, не то Человек-Из-Пепла заберет нас обоих! Но Лазар онемел.
За спиной ломались тонкие деревца, что-то шло через подлесок, и вонь костра усилилась. Какую дрянь они жгут? Шерсть? Нелюбимые игрушки? Ненужных людей?
На груди Эвы шипело радио. Ему в унисон шипели манекены в галантерее. Эва посмотрела Лазару в глаза, зажмурилась и снова посмотрела.
– Я люблю тебя, – тихо сказала она.
Это была правда – если Лазар мог различить правду среди плевел лжи.
Шум резко прервался. Вспыхнули фонари, манекены нехотя уползли в свои пыльные гнездилища. Лазар отпрянул, его стошнило черной слюной и черной желчью, моллюсками и комьями пепла.
Эва участливо похлопала по плечу. Радио больше не шипело. Оркестр играл бибоп. В лабиринтах промзоны она расскажет Лазару, что отыскала его с помощью радио. Эва не вспомнила одноклассника, и они познакомились заново в смрадном тумане.
– Тебе нравится джаз?
– Я никогда его особо не слушал…
Эва жила в коморке с видом на консервную фабрику. Стены украшали размытые фотографии. Горожан снимали исподтишка, без их ведома.
– Эти люди в опасности. – сказала Эва, снимая ветровку. – Они могут остаться одни, овдоветь, осиротеть, их могут предать и выбросить.
Лазар понял, почему в городе нет одиночек. Он нашел свой снимок среди прочих: лохматый замечтавшийся парень читает книгу на парковой скамейке.
– Мне надо покормить отца, – сказала Эва.
Исхудавший старик ел из ложечки и обеспокоенно косился на гостя. Он растерял разум, забыл все слова, кроме двух: «Прости меня». Он повторял опять и опять, трогая дочь за руку сухой своей лапкой: «прости меня», «прости меня», «прости меня».
И она прощала опять и опять.
Глядя на Эву, Лазар видел океан, и красные купальники, и серебряную луну.
Это был странный город, если только вы не родились здесь и не прожили достаточно долго, чтобы вникнуть в его хитрые правила, научиться не думать о совах и избегать подворотен. Два человека, навеки вычеркнутых из памяти соседей и близких, бродят в тумане и прислушиваются к гитарам и саксофонам. Они носят джаз на груди, а океан в сердце, и тьма расступается.
Слишком много любви. Хватит на всех.