– Мне кажется, этот хиросиг не совсем четко интерпретирует слово «интерпретировать», – заметил Жваков. – Что ж, хиросигу дозволено.
– Проблема решается, если мы допустим, что сознание электрона поочередно сосредоточивается на разных точках, то есть перемещается внутри универсума по некоторой траектории. – Человек повел фломастером поверх уже нарисованной окружности, пройдя несколько небрежных витков, и продолжил процесс, пока рисунок не сделался похож на спутанный клубок ниток. – При этом через одни области облака-универсума эта траектория будет проходить чаще, через другие – реже, так что в итоге окажется, что вероятность нахождения в любой области универсума с точки зрения электрона и с точки зрения внешнего наблюдателя будет одинакова.
– Электрон неисчерпаем, – сказал Жваков.
– Внешний наблюдатель – тоже, – заметил Бакин.
– Это вроде бы сказал Шредингер? – поинтересовался Жваков.
– Скорее уж Черчилль.
– Я иногда путаю Черчилля и Чемберлена, – сказал Жваков, – хотя между ними вроде ничего общего.
– Кроме того, что они оба на одну букву, – заметил Бакин.
– И даже на две, – кивнул Жваков. – Но Черчилль это «наше все», а Чемберлен – «наш ответ Чемберлену».
– Обратим внимание, – сказал человек, – что с точки зрения электрона его движение по траектории внутри облака-универсума осуществляется в его, так сказать, собственном времени, и это не есть время внешнего наблюдателя. Таков общий принцип – существует процесс сканирования универсума сознанием, которое не в состоянии охватить весь универсум в целом. Этот процесс разворачивается во времени, которое, собственно, и возникает в ходе развертывания процесса.
– Ты хорошо его понимаешь? – спросил Бакин.
– Не понимаю только, к чему это. – Жваков пожал плечами.
– Вернемся к тому, с чего начали. – Человек сделал шаг к нарисованной им ранее картинке мозга. – То облако кружащихся в мозгу мыслеобразов, о котором мы начали говорить, являет собой универсум, подобный универсуму электрона, но процесс движения сознания от мысли к мысли – как электрона от точки к точке – затруднен ввиду помех от внешнего мира и беспрепятственно может совершаться разве что во сне. И мы наблюдаем неоднократно, как немерено длинный сон может уложиться в пару секунд реального, внешнего времени.
– Не знаю, есть ли смысл в том, что он говорит, но хиросигу дозволено, – сказал Жваков.
– Теперь поднимемся на уровень выше, – сказал хиросиг. – Наш внешний большой мир, в котором живем, является всего лишь точкой в некотором универсуме, можно даже сказать – мультиверсуме, который наше сознание не может охватить в целом.
В кармане Жвакова снова завибрировал фон.
– Опять Валентина, – сказал Жваков, – я, пожалуй, поговорю с ней.
Он вышел, а когда вернулся – через не такое уж короткое время, – человек у доски уже закончил свое выступление, и слушатели начали расходиться.
– Было что интересное? – спросил Жваков, выловив Бакина из толпы выходящих.
– В коротких словах так: если тебе не повезло по жизни, можно подкрутить что-то здесь, – Бакин поднял ко лбу руку и постучал, – в своем малом универсуме, и перенестись сознанием в то место большого мультиверсума, в котором тебе повезло. А в мультиверсуме есть все варианты.
– Нехило, – сказал Жваков.
– Кончилось тем, что материалы отправили в облако.
– Ты голосовал «за»? – поинтересовался Жваков
– Всегда голосую «за», – сказал Бакин. – Твою кнопочку я, кстати, тоже нажал.
– Зря, я бы воздержался.
– Вот и воздержался бы сам, а не исчезал неизвестно куда. А мог бы для интереса проголосовать и против. Мы бы тогда поспорили: удастся облаку выполнить задание или нет.
– Думаю, удастся, – сказал Жваков. – Интеллект облачных серверов на порядок выше интеллекта всех ученых мозгов человечества вместе взятых. А может, уже и на два порядка. Если задача, поставленная человеком, имеет решение, они найдут его моментально.
– Если только задача имеет решение, – уточнил Бакин.
– Почему-то я верю в интуицию этого хиросига, – вздохнул Жваков. – И в то, что решение найдется. А если затраты не окажутся чрезмерны, то и машина будет построена. Что меня, надо сказать, вовсе не радует.
– Почему?
– Мир заполняется чудесными предметами, которые мы используем, не зная, что они собой представляют. Волшебные палочки, зеркала, горшочки, о которых мы не понимаем, как они устроены, да и руководство пользователя осилить не можем. А его чаще всего и нет – руководства. Тоска.