– Ужин подан, благородный шейд. – Девушка вскочила с места и склонила голову.
Ее лицо было бледным. Похоже, Астина всё еще переживала из-за порыва гнева своего клиента. Она не понимала его истоков, а Виллор не собирался объяснять. Он сел на второй стул и поманил к себе Незабудку.
– Иди ко мне. – Шейд хотел сказать это мягко, но вышло приказом, и Астина не посмела его ослушаться.
Когда она села на колени к пугавшему ее мужчине, Виллор ощутил дрожь девушки. Инквизитор закрыл глаза, выдохнул сквозь стиснутые зубы, пытаясь вернуть то состояние, в котором вошел в комнату Незабудки. Расслабился и посмотрел на нее с ласковой улыбкой. Улыбка была больше похожа на оскал, и Астина вздрогнула. Когда Эйдан поднял руку, девушка дернулась, словно он собирался ее ударить.
– Не бойся, – сухо велел шейд. – Твой страх злит меня. Я не собираюсь тебя бить, хватит вздрагивать. Просто расслабься и помоги расслабиться мне.
– Я сделала вам неприятно, благоро… – Она осеклась под его тяжелым взглядом. – Дан.
– Я же сказал, что ты умница. У тебя всё вышло как надо, – подавив новый виток раздражения, ответил инквизитор.
– Вы стонали. – Незабудка робко улыбнулась. – И так сильно прижали мою голову…
– У меня нет желания обсуждать, как это происходило, – оборвал ее Виллор. – Налей нам вина. Я хочу, чтобы ты выпила со мной.
– Хорошо, Дан.
Астина разлила вино по бокалам и подала один инквизитору. Он отсалютовал ей и осушил свой бокал за один раз. После взглянул на девушку, заново осматривая ее.
– На тебе есть белье, Астина? Сними. Платье оставь, а белье сними.
Пока девушка спряталась за ширмой, Эйдан сам наполнил свой бокал, опять осушил его и налил в третий раз. Хмель уже побежал по венам, воспламеняя кровь. И когда Незабудка вновь появилась, шейд поманил ее к себе. Усадил на колени и вручил отставленный бокал.
– За покой в душе, – криво усмехнулся Виллор. – Пей, Астина.
Она послушно кивнула, соглашаясь. После сделала маленький глоток вина, но шейд удержал бокал у ее губ, вынуждая ополовинить его. Затем сам забрал из рук хрупкий сосуд, поставил его на стол и заглянул в глаза Незабудке. Они были темнее, чем у Ливианы Ассель. Другой разрез, другой взгляд – ничего похожего. Не та…
– К бесам, – сипло выдохнул Эйдан, разлив остатки вина. – За что ты хочешь выпить, Астина?
– За любовь, – смущенно улыбнулась она.
– За любовь, – эхом повторил старший инквизитор. Хмыкнул и вдруг расхохотался, откинув голову. – За любовь! За проклятую, дери ее бесы, любовь! И за упокой ведьмы Мирис, – так же внезапно успокоился Виллор. – Надеюсь, бесы не дают ей покоя. – После ударил своим бокалом о бокал Астины. – Значит, за любовь.
Он первым допил вино, отставил бокал и потребовал у девушки:
– Пей еще.
– Но…
– За любовь, Астина, – зло усмехнулся шейд.
Она не осмелилась ослушаться. Снова поднесла бокал к губам, и в этот раз Виллор заставил ее выпить всё, что было налито. Незабудка поперхнулась, пока глотала вино против воли, и теперь Эйдан смотрел, как по подбородку девушки тянется розовая струйка. Капля доползла до шеи Астины. Шейд вырвал из ее рук бокал, не глядя вернул на стол и, обхватив голову девушки ладонями, провел языком по шее, ловя исчезающую каплю. Повторил ее путь, поднимаясь выше, и, добравшись до губ Незабудки, с жадностью прижался к ним. А когда оторвался, она ответила ему ошалелым взглядом. В расширившихся зрачках инквизитор увидел свое отражение.
– Не так, – хрипло произнес он.
Схватил со стола подсвечник, поднес ближе, и теперь в глазах Астины плясали язычки пламени.
– К бесам, – в который раз простонал шейд.
– Что…
– Заткнись, – глухо велел Виллор. – Не смей открывать рот.
Он поставил подсвечник назад на стол, сжал в кулаке волосы Незабудки на затылке и опять впился в ее губы. Грубо, остервенело. Прокусил губу Астине, и ее вскрик, смешавшийся с привкусом крови на языке, стали последней каплей в чаше контроля над собой старшего инквизитора. Зазвенела посуда, сметенная со стола рукой шейда, снова вскрикнула Незабудка, когда он рывком пересадил ее на стол. Не разрывая сумасшедшего поцелуя, сорвал со своих бедер полотенце и овладел девушкой, мало заботясь о том, насколько она готова принять мужчину.